6 детективных историй

На лекции профессор думал о своем, делая в повествовании большие паузы и иногда погружался в философские рассуждения. Мог себе позволить, астрофизика наука интересная и иногда уносит за пределы реального, скажем в туманность Медуза.

Но больше профессор думал о том, что та женщина из уборной напоминала ему его мать. Которая уже 3 года находится в лечебнице. Шизофрения. Сначала все было хорошо, хотя симптомы были всегда. Но их никто предпочитал не замечать. Это не голоса в голове, сначала нет. Это рассеянность, не собранность, невнимательность. То, что есть у всех нас в разной мере. Первую стадию этого заболевания еще называют «периодом открытий и озарений». Больной думает, что видит всю суть вещей и подлинный смысл событий. Потом неприязнь к окружающим и близким людям, кратковременные эпизоды бреда, легкие обманы восприятия, замкнутость в себе, повторное повторение слов и жестов. И уже потом полный распад личности. Галлюцинации блекнут, все вокруг утрачивает свою значимость. Кратковременные возвращения к нормальной жизни все еще возможны, но с их мамой этого пока еще не случалось.

Он знал, что шизофрения передается по наследству. Но утешал себя тем, что она давно бы уже проявилась. Но в то же время подмечал, что он стал опаздывать, видеть в рассказах других свою мать, пару дней назад перепутал аудиторию, в которой должен был вести лекцию. Его это настораживало. Его сознание стало против него бунтовать.

Его мать тоже была религиозна и мнительна. Когда еще была в себе. Мнительна и ловила знаки судьбы, верила в совпадении, прям как секретарь университета. Мать тоже была художница, но никогда не писала иконы.

По окончанию лекции, профессор начал складывать документы в старомодный портфель из сыромятной кожи. Он был не винтажный, как сейчас, модно. Не искусственно состаренный, как осколок ностальгии современного общества по некоторым идеалам прошлых лет. Сквозь года прошлое обрастает романтическим флером. Это был очень старый портфель, которым пользовался еще его отец. Ныне покойный. Но никто не уходит, пока воспоминания об ушедших людях все еще вызывают улыбку на нашем лице.

Нить рассуждений в его голове прервал ассистент. Молодой человек лет 25, худощавого телосложения и ростом 193 см, но рост его заметен не был, и уж точно не был преимуществом. Он слишком сильно сутулился и становился ростом с любого собеседника с кем общался. Словно вопросительный знак, который подстраивался под размер строки. У него были светлые кудрявые волосы средней длинны и смешная рубашка, о которой судить можно было лишь по торчавшему из-под свитера воротнику. На котором было множество маленьких мопсов на зеленом фоне.

– Профессор, вы вчера опоздали, у вас все хорошо? – спросил любитель смешных рубашек.

– Да, все в порядке. Произошло небольшое недоразумение. Я был уверен, что в расписании стояла лекция с обеденного времени, но она была с утра – сказал профессор, удивляясь наблюдательности ассистента.

– Бывает, не расстраивайтесь, всем нам свойственно ошибаться! Каждый может позволить себе иногда быть рассеянным, тем более вы опоздали всего-то на 3 минуты! – с улыбкой сказал молодой человек.

– Разумеется! – сказал профессор, не понимая желания людей стараться подбадривать окружающих, не понимая, что вежливость – это иногда просто не заметить случившегося. Молчание всегда золото. И по поводу не расстраивайтесь, почему он думает, что может выбирать что чувствовать другому человеку.

– Профессор, я могу вечером позаниматься в вашем кабинете за компьютером? – спросил парень.

– Конечно, это не мое, а университета, все инструменты во благо знаний каждого кто в этих стенах! – сказал профессор, удивившись проблеску какого-то коммунизма в своей речи.

Вечером у него был запланирован ужин с младшим братом. Который профессор откладывал, но это уже казалось неприличным избеганием родственника. По пути к брату профессор заехал в магазин и купил разных конфет для племянников. Брата звали Питер Джонсон. Он был полной противоположностью профессора. Брату был 31 год, он был человек творческой профессии – художник. В 23 года он уже женился и в 25 лет у него уже было двое детей. Профессор же никогда женат не был и дети это последнее, о чем он думал.

Ужин был вкусный, но профессор думал о том, что люди переоценивают семейные ценности. Для всех семья – это звонких смех детей, запах свежезаваренного чая, прогулка с собакой, уют, забота. Для него же его работа была тем, что мотивировало его жить. Когда вся семья вышли из-за стола и направилась по своим делам, доктор с братом вышли на летнюю террасу.

– Слышишь сверчков? – спросил брат профессора.

– Да – ответил профессор, вдыхая посвежевший вечерний воздух.

– Я, Эмма и дети рады, что ты приехал. Мы хотели бы чтобы ты чаще заезжал, мы же семья, родители бы хотели, чтоб мы не теряли связь друг с другом. – сказал Питер.

– Моя педагогическая деятельность требует 100% моего времени, в большинстве случаев. – сказал профессор.