66 дней. Орхидея джунглей (под псевдонимом Мэттью Булл, Элия Миллер)

Козел вежливо улыбнулся и тут же поджал губы.

— Кло, я бы очень хотел сделать тебе приятное. Однако в соглашении есть несколько пунктов, которые следует обсудить. — При этом он значительно взглянул на Эмили, отчего та еще сильнее вжалась в стул.

— А ты не мог бы высказаться более подробно, Гэлбрейт? — ядовито улыбнулась Кло.

«Гэлбрейт, — пронеслось в голове Эмили, — это даже хуже, чем Козел».

— Охотно, — согласился Гэлбрейт. — Мне пришло в голову, что после вашего замечательного соглашения мой клиент останется без работы.

Кло испепелила взглядом Элиота и с той же цианистой любезностью обратилась к Гэлбрейту.

— Ваш клиент вылетит на улицу, в этом можете не сомневаться. Но виной тут не мое соглашение, а его безделье. Ваш клиент, и я хочу заявить об этом со всей определенностью, мистер Гэлбрейт, — самый уникальный сачок и лентяй из всех, с какими сталкивала меня судьба. А она меня, поверьте, сталкивала с самыми удивительными бездельниками. И все же, — Кло важно подняла вверх указательный палец, — твой Элиот — рекордсмен среди них. Чемпион. Бобби Фишер.

Мистер Козел казался глубоко опечаленным.

— Как ни жаль мне, Кло, — заговорил он, — но я никак не могу согласиться с тобой. Мистер Элиот — очень опытный и трудолюбивый работник. Вышвыривать его на улицу — значит отказываться от уникального человеческого опыта. Я уж не говорю о законе, Кло. Заметь, Кло, — подражая ей, он тоже помахал в воздухе своим указательным пальцем с бриллиантовым кольцом, — я еще ни слова не сказал о законе.

— Ты еще о правах человека скажи, — проговорила Кло.

— Если ты настаиваешь, я могу сказать и о правах. Разве можно свободного человека уподоблять собаке? Кто разрешил тебе одевать на него ошейник?

— Он сам, — хохотнула Клаудиа.

— Ты запугала его, вот он и согласился... Наговорила с три короба про какие–то штрафы. Никакие штрафы ему не грозят. А тебе, Кло, с такими повадками самое место служить в Архипелаге ГУЛАГ. Ты читала Солженицына?

Кло зевнула.

— Тебе бы в конвойных войсках служить, — продолжал мистер Гэлбрейт, — С твоими повадками.

— Нельзя ли покороче? — Клаудиа со злостью ткнула недокуренную сигарету в пепельницу и потянула из пачки новую. Козел осекся.

— Вы могли бы, — заговорил второй адвокат, — оставить нашего клиента координатором и консультантом между новыми подрядчиками и старыми владельцами.

— А на хрена им такой координатор? — поинтересовалась Клаудиа. — Что, у них мало своих бездельников? Впрочем, это не мое дело. Если хотите, обращайтесь к ним. В моей фирме он больше служить не будет.

— А я думаю, — снова вступил в разговор Гэлбрейт, — что все эти люди будут связаны с вашей фирмой.

— Откуда такие сведения? — прищурилась Кло.

— Скажите, эти сведения неверны?

Эмили впервые увидела на лице Кло растерянность.

— Я полагаю, что 350.000 долларов в год будет вполне приемлемой для моего клиента суммой, — развивал успех Гэлбрейт. — Надеюсь, и вы согласны со мной? — внезапно обратился он к Эмили.

Эмили вспомнила решетки на окнах, полицейскую дубинку между ног и триста долларов на стойке бара. «Нет, я с тобой не согласна, — подумала она, — что бы ты ни сказал, гад, я с тобой не согласна».

— Вы, кажется, забываете, — вежливо заговорила она, — что неспособность вашего клиента к ведению дел навлекла на нас многие неприятности. Об этом здесь знают все.

— Мы не забываем, сударыня, — перебил ее Гэлбрейт. — Что до меня, так я вообще ничего не забываю.

Эмили поглядела на него с откровенной ненавистью. Он продолжал, ухмыляясь:

— Мы все совершаем ошибки, в которых впоследствии раскаиваемся. Да, вашему клиенту случалось ошибаться. С тех пор он сделал для себя соответствующие выводы. А вы, сударыня, всегда делаете выводы из своих ошибок?

Эмили рывком встала. Кло с недоумением глядела на нее. Мужчины шептались. Кло взяла Эмили за плечи и отвела в сторону.

— Дело у нас в кармане, — донесся до них торжествующий голос Гэлбрейта.

Эмили, плача, рассказывала Клаудиа о своем ужасном падении. «Мы проиграли, да? — спрашивала она, по-детски шмыгая носом. — Я не должна была так поступать? Теперь все пропало, да?»

Кло вдруг расхохоталась.

— Так ты что, дала этому ублюдку?

— Я не знаю, как это случилось...

— Я тебе потом объясню! — Кло, смеясь и легонько подталкивая Эмили, вернулась к столу.

— Мне кажется, я должна уйти с переговоров, — зашептала Эмили.

— Зачем?

Кло была удивлена.

— Ну, мне кажется, что... они теперь будут нас шантажировать... и тебе придется нелегко...

— О, мне всегда легко! Теперь только самое веселье начинается. Я о таком только мечтать могла.

— Что ж тут веселого, Кло? — в ужасе шептала Эмили.

— Сейчас увидишь, как мы их разделаем.

Они уселись за стол.

— Извините ее, ребята, — заговорила Кло, кладя ногу на ногу. — Все вы детишки взрослые. У всех есть жены. Все вы знаете, какими мы бываем в определенные дни месяца. И когда полная луна. И далеко от дома... Ты, наверно, привык к подобным вещам, Джером, — обратилась она к изумленному Гэлбрейту. — Я имею в виду: ты привык к подобным вещам здесь, в командировке?

— К-какой Джером, — тупо произнес Козел, начиная заикаться.