66 градусов северной широты

— А скажите, вся страна такая? — спросила Пайпер, глядя в окно на бурую застывшую лаву.

— Не совсем, — ответил Магнус. — Несколько тысяч лет назад здесь было сильное извержение. Смотрите, кое-где мох начинает разрушать лаву. В конце концов еще через каких-нибудь несколько тысячелетий она превратится в почву, на ней вырастет трава, представляете?

— С трудом. Вы всерьез думаете, что человечество окончательно не загубит Землю за несколько тысяч лет?

— Не знаю, — признался Магнус.

— И хотя извержение было так давно, впечатление такое, будто оно произошло десять лет назад или даже в прошлом году. Как только могут люди жить здесь?

— Исландцы — стойкий народ. В восемнадцатом веке один из вулканов проснулся, и несколько лет вся страна была затянута дымкой. Гибли посевы и животные, численность населения сократилась до тридцати тысяч человек. Они подумывали о том, чтобы уехать, но все-таки остались.

— Они? — переспросила Пайпер. — Вы сказали «они».

Магнус улыбнулся.

— Вы правы. Я имел в виду «мы». В своей стране я ощущаю себя в какой-то мере иностранцем.

— Где вы жили в Штатах?

— В Бостоне. Был детективом в убойном отделе. Как и вы. Вы не чувствуете себя уязвимой без оружия? — спросил Магнус. В британской полиции его всегда поражала приверженность этой архаической традиции.

— Почти никогда, — ответила Пайпер. — У нас все чаще можно встретить полицейских, обученных владению огнестрельным оружием. Мне еще ни разу не угрожали пистолетом. А вам?

— Несколько раз, — ответил Магнус. — Здесь полицейские тоже не носят оружия. Это то, к чему мне довольно трудно привыкнуть.

— А преступники? Главный вопрос, полагаю, именно в этом.

— Как-то обходились, пока я не появился здесь.

Магнус не гордился тем, что заманил из Бостона в Рейкьявик киллера-доминиканца, ранившего Арни. Несколько смущало то, что при наличии оружия приходилось стрелять в преступников. Магнус делал это дважды: один раз в начале службы, когда был патрульным, другой — в этом году, когда два типа пытались его убить.

Ему это снилось до сих пор. Какой-то лысый толстяк на улице в Роксбери сказал, что располагает сведениями об убийстве, расследованием которого Магнус тогда занимался. Он сдуру пошел за толстяком по какому-то проулку. И слишком поздно понял, что у парня, стоявшего на углу, татуировка местной шайки. Бросился на землю, повернулся, выстрелил. Парень упал. Магнус перевернулся еще раз и всадил пулю в лысую голову толстяка.

Однако Магнус до сих пор чувствовал себя без оружия голым.

Грузовик перед ними накренился от порыва ветра.

— Господи.

Пайпер напряглась и оперлась рукой о приборную панель.

Магнус крепче сжал руль «рейнджровера». Слева с океанских волн сдувало белую водяную пыль.

— Есть в расследовании что-то новое? — спросил Магнус.

— Серьезных прорывов нет, — ответила Пайпер. — Мы все еще рассматриваем русский аспект, хотя он кажется маловероятным. Эксперт-графолог изучил почерк на рекламной листовке, обнаруженной у дома Оскара Гуннарссона. Он считает, что надпись сделана человеком, для которого русский язык не является родным.

— То есть это ложная улика?

— Похоже на то.

— Проверяли свою свидетельницу на исландский акцент?

— Да. Отвезли ее в исландское посольство, она выслушала там нескольких людей. Думает, что у виденного ею курьера вполне мог быть исландский акцент. Но при этом он очень хорошо говорил по-английски.

— Интересно.

— Да. Конечно, этот человек мог быть настоящим курьером от одного из исландских контактеров Гуннарссона в Лондоне, но мы не нашли никого, кто делал на его адрес какие-либо отправления.

— А что убийца? Он говорил по-исландски?

— Мы устроили встречу подружки-венесуэлки с исландцами из посольства. Она думает, что разговор, услышанный ею, мог вестись на исландском языке, но абсолютно в этом не уверена.

— А мотоциклы?

— Ничего. Но мы выявили пистолет. Его использовали в перестрелке между шайками два месяца назад в Льюисхэме — это на юге Лондона. Никто не был убит или хотя бы ранен. Но возможно, это означает, что пистолет был куплен с рук. Я привезла список исландских граждан, контактировавших, как нам известно, с Гуннарссоном в Лондоне. Это нам пригодится?

— Конечно. И я условился о встрече с прокурором, занимающимся расследованием финансовых преступлений. Это поможет вам составить представление о том, какое место занимают Оскар и «Одинсбанк» в банковском кризисе прошлого года.

— Хорошо. Спасибо. Вы нашли что-нибудь?

— С русской стороны ничего, — ответил Магнус. Подумал было сказать о Харпе, но воздержался от этого, вспомнив, что, по твердому убеждению Бальдура, секс с Оскаром, имевший место четыре года назад, еще не являлся убедительной уликой против Харпы. Рейкьявик маленький город, и хотя это не означает, что все переспали со всеми, такого совпадения исключать нельзя.

Четыре года назад? Сыну Харпы три года. Гм…

— Магнус?

Магнус покачал головой:

— Извините. Ничего.

Глава двенадцатая

— Шарон, добро пожаловать в Исландию, — приветствовал ее старший инспектор. — Моя фамилия Торкелл. А это инспектор Бальдур, он руководит расследованием с нашей стороны.