7-8. Кровь Янтаря. Знак Хаоса

— Ага, как только я стал приходить в себя, то переключился на скоростной режим. В этой тени прошло несколько дней с тех пор, как я не видел тебя.

На Льюке были только очки от солнца и зеленые плавки. Он сидел за маленьким столиком возле плавательного бассейна в тени огромного зонта, а перед ним были разбросаны остатки обильного ленча. Я увидел, как в воду нырнула дама в синем бикини и пропала из поля зрения.

— Ну, я рад слышать тебя и…

— Так все-таки, что со мной было? Я помню, ты что-то такое говорил, будто кто-то меня накачал наркотиками, когда я сидел в Крепости. Это действительно так?

— Во всяком случае, очень похоже.

— Полагаю, так всегда и бывает, когда пьешь воду, — заключил он. — О’кей. Что я пропустил?

Всегда было проблемой определить, сколько ему рассказывать. Итак:

— На чем мы остановились? — спросил я.

— А, ты про это, — сказал Льюк.

— Ага.

— Ну, у меня появилась возможность как следует обо всем подумать, — ответил он, — и я решил выйти из игры. Честь удовлетворена. Бессмысленно мстить кому-то еще. Но я не собираюсь отдаваться в руки Рэндому ради суда «кенгуру»[60]. Теперь ты мне скажи: насколько я далеко зашел по официальному мнению Янтаря? Следует ли мне поглядывать через плечо?

— Вроде бы пока таких разговоров не было. Но Рэндома сейчас в городе нет, и я сам здесь только недавно. У меня еще не было случая узнать, что думают остальные.

Льюк снял очки и внимательно посмотрел на меня.

— Понятно, раз Рэндома нет в городе…

— Ты здесь ни при чем, поверь, — сказал я, — потому что он в Каш… — Я остановился всего на слог позже, чем следовало.

— Кашфе?

— Насколько я понял.

— Какого дьявола он там делает? Янтарь эти края раньше не интересовали.

— Там произошло… смерть, одним словом, — объяснил я. — И из-за этого своего рода перетасовка.

— Ха! — сказал Льюк. — Тот ублюдок в конце концов сдох. Это хорошо! Но… Эй! Почему это Янтарь так внезапно зашевелился, а?

— Не знаю, — сказал я.

Он хмыкнул.

— Вопрос риторический, — сказал он. — Понятно, что происходит. Готов признать, что у Рэндома есть стиль. Слушай, когда ты выяснишь, кого он посадит на трон, дай мне знать, ладно? Мне бы хотелось быть в курсе происходящего на старушке-родине.

— О, конечно, — сказал я, безуспешно пытаясь выяснить, не опасна ли подобная информация. Впрочем, скоро это станет и так известно, если уже не стало.

— Так, что еще? Та личность, которая была Винтой Бэйль?..

— Исчезла, — сказал я. — Куда, не знаю.

— Очень странно, — задумчиво произнес он. — Сомневаюсь, что эта встреча была последней. Кстати, она же и была Гэйл. Я уверен. Дай мне знать, если она вернется, договорились?

— О’кей. Хочешь ее порасспрашивать?

Льюк пожал плечами, потом улыбнулся.

— Я мог придумать, как провести время и похуже.

— Тебе повезло, что она не попыталась тебя убрать — в прямом смысле.

— Не уверен, что она бы так поступила, — отозвался он. — Мы уже поладили. А вообще-то это не та причина, по которой я тебя вызвал…

Я кивнул, уже догадавшись.

— Как поживает мамочка? — спросил он.

— Не шелохнется, — ответил я. — Она в безопасности.

— Это уже что-то, — сказал он. — Знаешь, королеве вроде бы неприлично пребывать в таком положении. Вешалка. Бог ты мой!

— Согласен, — сказал я. — У тебя есть другие предложения?

— Ну, мне вроде бы как хотелось… освободить ее, — сказал Льюк. — Что для этого нужно?

— Вопрос весьма щекотливый, — ответил я.

— Да я понимаю.

— Знаешь, Льюк, у меня сильное ощущение, что она стояла за этой местью и что это она настропалила тебя гоняться за каждым из нас. Как с той бомбой. Как с оснащением того частного подразделения современным оружием, — чтобы использовать его против Янтаря. Как с попытками убить меня каждой весной. Как…

— Ладно, ладно. Ты прав. Я не отрицаю. Но все изменилось…

— Ага. Ее планы рухнули, и мы ее захватили.

— Я другое имел в виду. Я изменился. Я теперь понимаю ее и лучше понимаю себя. Больше она меня воевать не заставит.

— То есть?

— Все дело в «улете», в котором я побывал. Он слегка перетряхнул мои мысли. О ней и обо мне. У меня было несколько дней, чтобы разложить все по полочкам, и не думаю, что мамочка теперь сможет вешать мне лапшу на уши.

Я вспомнил рыжеволосую женщину, привязанную к столбу и истязаемую демонами. Я догадался, на кого она была похожа.

— Но она же моя мать, — продолжал Льюк, — и мне не хотелось бы оставлять ее в таком недобром положении. Что можно такого придумать, чтобы вернуть ей свободу?

— Льюк, я не знаю. Вопрос еще не рассматривали.

— Ну, в общем-то она твоя пленница.

— Но она действовала против всех нас.

— Верно, но я-то ей больше не помощник. Ей придется искать себе кого-нибудь другого, чтобы продолжать в том же духе.

— Вот именно. Если у нее не будет тебя, то что ее удержит от того, чтобы найти кого-то еще? Выпусти ее на свободу, так она же опять примется за свое.

— Но теперь-то ты знаешь. Это слегка подпортило бы ей стиль.

— Это просто сделает ее изворотливей.

Льюк вздохнул.

— Да, в этом есть своя правда, — признал он. — Но она так же любит деньги, как и большинство людей. Главное, правильно определить цену.