7 лучших историй для мальчиков

– С первого же взгляда видно, что это обманщик, – сказал охотник, притронувшись пальцем к носу в знак предостережения. – Вон этот вороватый минг прислонился к стволу молодого клена, там, за кустами, правая нога мошенника находится на одной линии со стволом… – Соколиный Глаз многозначительно дотронулся до своего ружья. – Я могу попасть в него между щиколоткой и коленом, и после этого он по крайней мере на месяц лишится возможности двигаться. Подойти ближе нельзя: хитрая тварь заподозрит меня и кинется в кусты, как испуганный олень.

– Нет-нет, это не годится. Может быть, он ни в чем не виноват, и мне не хочется, чтобы вы ранили его. Хотя если бы я вполне удостоверился, что он предатель…

– Ну, в этом нечего сомневаться: ирокез всегда готов изменить и обмануть. – Говоря это, Соколиный Глаз вскинул ружье и навел дуло на Магуа.

– Погодите, – остановил его Дункан, – не стреляйте. Придумайте какой-нибудь другой способ от него избавиться, хотя я имею основание предполагать, что негодяй обманул меня.

Соколиный Глаз отказался от намерения прострелить ногу индейцу-скороходу; он на минуту задумался, потом сделал рукой знак своим друзьям могиканам, которые тотчас же подошли к нему. Все трое вполголоса заговорили на делаварском наречии. С серьезным выражением они сосредоточенно и тихо совещались о чем-то. Судя по движениям рук белого охотника, который часто указывал в сторону поднимавшегося над кустами молодого деревца, он, очевидно, говорил о предателе.

Его товарищи скоро сообразили, чего он ждет от них, и, отложив ружья, исчезли в чаще. Один пошел направо, другой – налево. Они скользили в кустах совершенно бесшумно.

– Теперь вернитесь к вашим спутницам, – обращаясь к майору, сказал Соколиный Глаз, – и заговорите с индейцем. Могикане схватят его, не попортив даже раскраски.

– Нет, – гордо ответил Дункан, – я сам хочу его схватить.

– Ну скажите, что сделаете вы, сидя на лошади, когда вашим противником окажется индеец, скользящий среди кустов?

– Я сойду с коня.

– А вы думаете, что, увидав, как вы освобождаете из стремени одну ногу, он будет терпеливо стоять и дожидаться, пока вы спрыгнете на землю? Всякий, кто вступает в эти леса и собирается иметь дело с туземцами, должен перенять обычаи индейцев, если желает удачи… Итак, вперед! Заговорите с этим злодеем и сделайте вид, будто вы считаете его верным другом.

Хейворд согласился подчиниться, чувствуя сильное отвращение к делу, которое ему предстояло выполнить. Однако с каждой минутой в нем усиливалось сознание опасности, нависшей над его спутницами из-за их доверчивости. Солнце село, и сгустившиеся тени придавали лесу мрачный вид. Очертания деревьев расплывались, и тьма ясно напоминала Дункану, что приближаются часы, в которые дикари совершают свои самые кровавые деяния – деяния мести или вражды. Эти опасения заставили Хейворда расстаться с Соколиным Глазом. Разведчик немедленно завязал очень оживленный и громкий разговор с певцом, который так бесцеремонно присоединился утром к маленькому обществу. Проезжая мимо девушек, Дункан бросил им несколько ободряющих слов и с удовольствием заметил, что они бодры, несмотря на усталость, и что остановка не встревожила их. Сказав Коре и Алисе, что ему нужно переговорить с индейцем о дальнейшей дороге, Хейворд пришпорил коня и снова натянул поводья, когда благородное животное очутилось в нескольких ярдах от Магуа, все еще стоявшего подле дерева.

– Вот, Магуа, ты сам видишь, – начал Хейворд, стараясь говорить спокойным и дружеским тоном, – наступает ночь, а до форта Уильям-Генри не ближе, чем было, когда на восходе солнца мы выходили из лагеря генерала Вебба. Ты сбился с дороги, да и я оплошал. К счастью, мы столкнулись с охотником – слышишь, он разговаривает с певцом? – с охотником, который хорошо знает все оленьи тропы, все дорожки глухого леса и обещает проводить нас в такое место, где мы в безопасности отдохнем до следующего утра.

Блестящие глаза индейца впились в лицо Хейворда, и он спросил на ломаном английском языке:

– Он один?

– Один? – с легким колебанием повторил Дункан, с трудом заставляя себя сказать неправду. – О, не совсем один, Магуа: ведь с ним мы, его спутники!

– В таком случае Хитрая Лисица уходит, – произнес индеец и хладнокровно поднял с земли свою сумку. – С бледнолицыми останутся только люди их племени.

– Хитрая Лисица уходит? Но кого ты называешь Хитрой Лисицей, Магуа?

– Это имя дали Магуа его канадские отцы, – ответил скороход, и по его лицу было заметно, что он гордится данным ему прозвищем. – Для Хитрой Лисицы, когда Мунро ждет его, ночь равняется дню.

– А что скажет Лисица начальнику форта Уильям-Генри, когда старик спросит его о своих дочерях? Осмелится ли он объяснить начальнику, что его дочери остались без проводника, хотя Магуа обещал охранять их?

– Правда, у седовласого начальника громкий голос и длинные руки, но в глубине лесов Лисица не услышит его крика и не почувствует его ударов.