7 лучших историй для мальчиков

Они моментально почувствовали себя героями. Триумф был полный: их хватились; о них горют; о них сокрушаются, о них льют слезы; пробуждаются угрызения совести по поводу обид, нанесенных бедным пропавшим ребятишкам, и бесполезные сожаления и упреки, а главное, о беглецах толкует вся деревня и все мальчики завидуют их ослепительной славе. Это было лестно. Ради этого стоило быть пиратом.

Когда стемнело, паром вернулся к перевозу и ялики исчезли. Пираты вернулись на стоянку. Они ликовали в тщеславном сознании своего величия и знатной суматохи, которую им удалось наделать. Они наудили рыбы, приготовили ужин и съели его, а затем стали рассуждать о том, что думают и говорят о них в деревне; и картины общего сожаления об их участи, которые они рисовали себе, были очень лестны с их точки зрения. Но когда спустилась ночь, они постепенно смолкли и сидели, уставившись на огонь, блуждая мыслями где-то далеко. Возбуждение улеглось; Том и Джо не могли не сообразить, что дома у них остались родные, которым эта великолепная проказа отнюдь не доставила такой радости, как им. Обиды были забыты. Они чувствовали себя смущенными и несчастными. Невольный вздох вырвался раз или два. Наконец Джо решился осторожно проверить, что думают другие насчет возвращения к цивилизации, – не сейчас, а…

Том зажал ему рот с презрительной насмешкой. Гек, еще не скомпрометированный, присоединился к Тому, и малодушный поспешил объясниться и был рад, что отделался только насмешками по поводу цыплячьего сердца, соскучившегося по родимому курятнику. Возмущение заглохло на этот раз в самом зародыше.

Когда сгустилась тьма, Гек начал клевать носом и наконец захрапел. Джо вскоре последовал его примеру. Том лежал, опершись на локоть, и следил за товарищами, не шевелясь. Потом он осторожно встал на колени и принялся шарить в траве при трепетном свете догорающего костра. Он подобрал и осмотрел несколько полуцилиндрических кусков тонкой белой коры индейской смоковницы и наконец выбрал два, показавшиеся ему подходящими. Затем встал на колени перед огнем и кое-как нацарапал что-то «красным килем» на обоих кусках коры. Один из них он свернул и положил в карман своей куртки, другой же засунул в шляпу Джо и отодвинул ее на небольшое расстояние от владельца. В шляпу же он сложил кое-какие свои сокровища, почти несметной цены, в том числе кусок мела, мячик и настоящий хрустальный шарик. Затем он ушел, пробираясь на цыпочках между кустами, пока не убедился, что его не могут услышать, а тогда уже пустился бегом к песчаной косе.

Глава XV

Том в разведке. – Том узнает новости. –

Отчет товарищам.

Спустя несколько минут Том брел по мелководью, направляясь вброд к Иллинойскому берегу. Он был на половине пути, когда вода достигла ему до пояса. Дальше течение не позволяло идти, и он смело пустился вплавь через оставшиеся сто ярдов. Он плыл наискось, против течения, которое, однако, относило его быстрее, чем он ожидал. Как бы то ни было, он достиг наконец берега и отдался течению, пока не поравнялся с низким местом, где можно было выйти. Выбравшись на берег, он сунул руку в карман, убедился, что кусок коры цел, и пошел кустами, вдоль реки. С одежды его струилась вода. Незадолго до десяти часов он выбрался на открытое место против деревни и увидел паром в тени деревьев у высокого обрыва. Все было спокойно под мерцающими звездами. Том осторожно сполз к берегу, глядя во все глаза, скользнул в воду, сделал три или четыре взмаха и, добравшись до ялика, привязанного к парому, влез в него и, спрятавшись под скамейкой, стал ждать с замирающим сердцем. Прозвенел разбитый колокольчик, и чей-то голос отдал приказ отчаливать. Спустя минуту или две нос ялика уже поднялся за кормою парома – и путешествие началось. Том был рад своей улаче, так как знал, что это последний паром в этот день. Спустя двенадцать или пятнадцать минут паром остановился, и Том выскользнул из ялика и поплыл к берегу в темноте. Он выбрался ярдах в пятидесяти ниже по течению, чтобы не встретиться с кем-нибудь. Затем побежал пустынными переулками и вскоре очутился перед забором тетки. Он перелез через него, приблизился к «аду» и заглянул в освещенное окно гостиной. Там сидели и разговаривали тетка Полли, Мэри, Сид и мать Джо Гарпера. Сидели они по ту сторону кровати, которая находилась между ними и дверью. Том подошел к двери и принялся тихонько приподнимать щеколду, затем слегка надавил на дверь, и она скрипнула. Он продолжал осторожно толкать ее, замирая всякий раз, когда она скрипела, пока, наконец, не нашел, что можно пролезть в нее на коленях; тогда он просунул в щель голову и осторожно пополз.

– Что это пламя так колышется? – сказала тетка Полли. Том заторопился. – Видно, дверь отперли. Ну да, так и есть. Странное все творится, и конца ему нет. Поди-ка, запри ее, Сид.

Том вовремя скрылся под кроватью. Некорое время он лежал, чтобы отдышаться, а потом прополз дальше, почти к самым ногам тетки.