7 лучших историй для мальчиков

Улегшись на дно пироги и отдав себя на волю Божию, я приготовился ко всему, зная, что по выходе из проливчика нас ожидали буруны, и тогда все мои страхи должны были моментально кончиться вместе с жизнью. Но, хотя я готов был мужественно умереть, у меня не хватало духу взглянуть в лицо опасности. Поэтому, закрыв глаза, я лежал там, покачиваясь на волнах и каждую минуту ожидая смерти. Сколько времени прошло таким образом – не знаю, но наконец на меня напала какая-то непонятная слабость, почти оцепенение, сковавшее все мои члены; я забылся и во сне грезил о доме и нашей старой гостинице «Адмирал Бенбоу».

Глава XXIV

Путешествие в лодке

Когда я проснулся, был уже день, и мы плыли около юго-западного берега Острова Сокровищ. Солнце скрывалось за «Подзорной трубой», утесы которой круто обрывались почти к самому морю. Другие два холма были недалеко от меня. Я был в какой-нибудь четверти мили от берега, и первой моей мыслью было взяться за весло и грести к острову. Но мне сейчас же пришлось отказаться от нее, потому что буруны пенились и разбивались о каменистый берег, обдавая его брызгами и оглашая воздух несмолкаемым ревом; пытаться подплыть в этом месте к берегу – значило идти на верную гибель.

Но это было еще не все: около берега плавала масса каких-то огромных мягких чудовищ, наполнявших воздух громким мычанием, которое эхом отдавалось в горах. После я узнал, что это были морские коровы, и что они совершенно безопасны. Но вид этих неизвестных мне животных был достаточно ужасен, чтобы у меня пропала охота держаться ближе к берегу, и я предпочел голодную смерть в открытом море.

Но меня ожидала лучшая участь. К северу от мыса берег загибался внутрь, и во время отлива здесь обнажалась длинная песчаная мель. Еще севернее поднимался другой мыс, названный на карте Лесистым; он был покрыт высокими зелеными соснами, спускавшимися к самой воде. Я вспомнил, что Сильвер рассказывал про течение, которое шло к северу, огибая весь западный берег острова. И, так как я все равно попал уже отчасти в это течение, то и решил попытаться причалить около Лесистого мыса, который выглядел более мирным.

Море было покрыто легкой зыбью. Ветер, на мое счастье, дул с юга, совпадая с течением, так что волны, поднимаясь и опускаясь, не разбивались друг о друга. Если бы было иначе, то я бы давно погиб. Теперь, лежа на дне, я только удивлялся, с какой легкостью поднималась моя лодочка на гребни синих волн и так же легко, точно птичка, спускалась с них.

Мало-помалу я приободрился и сел в пироге, чтобы подгрести к берегу. Но при этом движении моя неустойчивая лодочка вся затрепетала, повернулась и ударилась носом в волну. Облитый волной и испуганный, я улегся в прежнее положение на дно, и тогда мой челнок снова легко и мягко понесся по волнам. Но теперь у меня не оставалось никакой надежды на то, что я когда-нибудь попаду на берег.

Оправившись от испуга, я стал осторожно вычерпывать воду из пироги своей шапкой, а затем задался целью узнать, отчего она шла так ровно и легко, когда была предоставлена самой себе? Дело оказалось очень простым: поверхность волн, как я заметил, вовсе не была одинаковой везде, а имела бугры и углубления, как и поверхность земли; и вот, когда лодка была предоставлена сама себе, она выбирала удобные для себя места, избегая неровностей.

– Хорошо, – сказал я себе, – значит, я буду лежать на дне, чтобы не менять центра тяжести лодки, но это не помешает мне по временам делать один-два взмаха веслом, чтобы направлять ее к берегу.

И вот, лежа и облокачиваясь о дно локтями, я ждал удобного момента и слегка повертывал лодку, куда надо. Работа была очень утомительная и неблагодарная, но я все же видел, хотя и очень медленные, результаты ее. К Лесистому мысу мне причалить не удалось, и я поплыл дальше, хотя был недалеко от берега; я уже различал зеленые вершины деревьев, колыхавшиеся от ветра, и был уверен, что причалю к следующему мысу. Страшная жажда мучила меня, так как солнце невыносимо жгло меня своими лучами, а губы были солоны от мельчайших брызг морской воды. Деревья манили меня своей прохладной свежестью, но течение пронесло меня и мимо следующего мыса. Когда я объехал его, моим глазам представилось такое зрелище, которое совсем изменило направление моих мыслей.

Прямо предо мной, меньше чем в полумиле расстояния, шла на парусах «Испаньола». Теперь я был уверен, что пираты увидят меня и поймают, но чувствовал такую мучительную жажду, что даже не знал, радоваться этому или печалиться.

Ослепительно белые паруса шхуны серебрились на солнце, и она плыла на северо-запад, из чего я заключил, что пираты хотят обогнуть остров и вернуться к прежнему месту стоянки. Затем «Испаньола» начала все больше и больше уклоняться на запад, так что я подумал, что пираты увидели пирогу и погнались за ней. Вдруг шхуна повернула против ветра и остановилась точно в нерешимости.

– Вот так народец! – подумал я. – Они, наверное, напились до бесчувствия. Хорошо бы им досталось от Сильвера, если бы он узнал об этом!