7Я

– Достойных для чего? Это мне нужно постараться, чтобы получить одобрение стать учеником. Ганс – мой кумир. Он принимает ненависть большинства художников и дизайнеров со всего света, но не сдается и продолжает нести людям свою идею. Я бы давно сдалась…

– В этом мы похожи, но, может быть, у нас выйдет дойти до конца.

– А тебя тоже кто-то ненавидит?

– Можно и так сказать.

– Подойди сюда.

– Зачем это?

– Просто подойди!

– Хорошо. – как только Маркрес подошел к девочке, та с по-детски угрюмым лицом показала на мольберт.

– Видишь, пустой лист. Что ты хочешь на нем увидеть?

– Хороший вопрос. – сразу же взялся за кисть, и неловкими, медленными движениями проводил ею по холсту. В процессе он вспоминал уроки ИЗО из детства, когда еще в Мексику не начали поставлять высокотехнологичные планшеты. С их приходом всякое использование чернил, краски и графита в работе с картиной ушло на второй план, а навыки пользования кистью ушли в небытие. Только сторонники естественности продолжают их использовать, но Маркрес себя ощущал не таким консерватором, который хочет оставить всё как есть. Маркрес хотел лишь вспомнить старые навыки, которые теперь никому не нужны. Так после каждого мазка его движения становились всё увереннее, а разнообразные, казалось бы, ненужные мысли насчет работы смогли визуализироваться. Маркрес после 10 минуты работы забыл о каком-либо неудобстве, в его руках были краски и кисть, которые использовал так резко и увлеченно, что Марта перестала давать советы и просто молча наблюдала за нарастающим вдохновением нового знакомого. Маркрес описал всего себя, сам не осознавая этого. Но Марта всё поняла, работа удивила ее, особенно если узнает, что Маркрес никогда не рисовал что-то серьезное. Каждая линия выдавала черты характера: такие расплывчатые краски, резкие линии, которые Маркрес начал рисовать не сразу. Темные краски, что окружают куда более темное существо – самого Маркреса. Его настоящую натуру. Или может быть, Маркрес сдерживает себя сам, просто не понимает этого. По правде говоря, я тоже не совсем понимаю его.

– Маркрес, а что это за треугольники? Я видела, как ты смешивал в процессе желтый с черным, к чему ты шел? А главное – зачем?

– Прости, но я и сам не знаю. Просто показалось, что это слишком важная часть. Не нарисуй я ее – картина была бы пустой. Кстати, насчет черных красок. Я люблю всё черное. Хоть и цвет сам по себе мрачен, но моя черная рубашка притягивает солнечные лучи, что греют спину в прохладу.

– Тогда почему бы не нарисовать только желтые треугольники, что по-своему ассоциируются с солнцем? Раз они настолько важны.

– Тогда это был бы не я.

– О чем ты?

– Не знаю, как-то само в голову пришло так ответить. Давай сменим тему. Что, по-твоему, справедливость, а? Для меня это бумеранг. Как кинешь, так и вернется.

– Когда ты гуляешь по улице, обходишь густую грязь, чтобы пройти по более чистой. Это для меня справедливость. Представь, что убийца дает тебе выбор: убить террориста или родную дочь. Ты бы выбрал первый вариант, потому что дочь дороже террориста. Но каждый человек достоин жизни, без исключений. Тогда убийцей будешь ты. Обходишь одну грязь… Странный ты, дядя, раз задаешь такие вопросы маленькой девочке.

– Все-таки, какой я тебе к черту дядя? Мне всего тридцать пять. – никак не волнуясь о своем внешнем виде, а только задумываясь над мировоззрением маленькой девочки, ответил Маркрес.

– Padre, Markres, padre.

«Ты еще поиздевайся надо мной! По ней и не скажешь, что знает испанский, ненавижу эту фразу.» – No me gustan los juegos de palabras, no hay nada más que decirme…

– Como quieras!

– Проехали. Марта, я могу оставить эту работу себе?

– Ухты! Тебе понравилось? Конечно забирай!

– Спасибо. – «что такого она нашла в моей просьбе? Теперь хочу ей на зло не забирать картину. Сделаю как хочу, а что потом? Что черт возьми со мной не так?! Почему вдруг я стал думать о таком?» – Надо отдохнуть перед завтрашним днем.

– Конечно, иди поспи. Я пока порисую. – «Укажи мне дорогу, Маркрес, я пойду за тобой».

– Удачи! – «Теперь вдруг я это говорю не из вежливости… Черт, сейчас бы мескаль, да покрепче».

Наш счастливчик раздобрел. Лучше бы он так заботился о родной сестре. Пока ему хорошо в компании с Мартой, но надолго ли продлиться его радость? Это решать мне. Да. Именно мне. Я не стану говорить сейчас о том, что сделаю с Маркресом, когда тот войдет в обитель. Это ведь только начало, прояви терпение. Разве тебе неинтересно понаблюдать за остальными, они также заслуживают нашего внимания. Не торопись, отдохни от чтения, пока история не поглотила тебя с головой. Я разрушаю стены ради тебя, нарушаю всякие законы простого повествования.

Цени мою заботу!

Надеюсь, ты меня услышал, друг. Не воспринимай всё слишком близко к сердцу, нам не нужны проблемы с давлением. Не бери в голову, нам не нужны проблемы с нервами. Давай отвлечемся, и я представлю тебе новичков, надеюсь, с ними ты не заскучаешь.