80 лет. Жизнь продолжается

Как на Пасху, так и в другие светские праздники, мама и я ходили в гости. Мама особенно дружила с несколькими учителями-женщинами, у которых мужья умерли или погибли на фронте. У них тоже были дети, и мы общались как с ними, так и с мамами. Как правило, трое учителей встречались по выходным дням, пили чай, вели какие-то разговоры. Собирались обычно у двух подруг мамы, особенно у одной, у которой был свой дом, садик, огород. А у нас была всего лишь одна маленькая комнатка. Поэтому такие встречи были невозможны.

Кроме того, у мамы были знакомые, две сестры, которые проживали в частном доме, не были замужем, не имели детей. Когда мы с мамой приходили к ним в гости, они были очень рады и играли со мной. Одна сестра была набожной. Она мастерски разрисовывала большие утиные яйца, на которых были изображены церковь и иконы. Часть яиц она давала нам в подарок, и поэтому у нас дома была коллекция таких сувениров. Другая сестра не отличалась набожностью. Довольно часто в их дом приходил мужчина, который отличался юмором.

Мужчина был еврей, юрист Нахмансон Михаил. Судя по всему, этот мужчина нравился моей маме, а она ему. Позднее я спрашивал маму, почему они не поженились. Она отвечала, что у нее есть сын и она не хотела, чтобы у меня появился новый папа. У нас была дружеская, теплая компания, поскольку мужчина рассказывал анекдоты, смеялся и всячески веселил и меня, и женщин. Вскоре мужчина был арестован, поскольку его коллега доложил куда следует о политической составляющей одного из анекдотов. Ему дали срок и выслали в лагерь. Одна из сестер вскоре уехала к нему. К счастью, после смерти Сталина этот мужчина возвратился в Боровичи вместе с сестрой, которая стала его женой.

Как правило, дети не интересовались политикой. Я не помню, чтобы в нашей семье говорилось о сталинских репрессиях. В школе мы были пионерами, ходили на демонстрации, любили родину. В марте 1953 года, когда по радио сообщили о смерти Сталина, многие взрослые люди плакали. Мне было 11 лет, и я, видя, как плачут соседи, тоже пустил слезу, не понимая того, что происходит. Только в последующие несколько лет я узнал о сталинских репрессиях, о ГУЛАГе, о политических интригах в нашей стране, когда стали говорить и писать о культе Сталина и его последствиях.

В седьмом классе мы, мальчишки, захотели попробовать водку. Мы видели те компании, где были драки, парни выходили с ножами друг против друга. Многие вступали в банды, поскольку 101-й километр давал о себе знать и на детях. Во дворе дома ИТР практически не было хулиганов. Но попробовать водку нам хотелось. Четверо мальчиков нашли бутылку водки (видимо, кто-то из взрослых парней принес), зашли в подвал нашего дома и по очереди приложились к бутылке. Через какое-то время голова гудела, но я пришел домой вечером и сразу же лег спать, чтобы бабушка не заметила и не рассказала маме. После этого эксперимента водка не прельщала меня.

Закончив седьмой класс в школе, моя мама посоветовала мне поступить в Горно-керамический техникум. Понятно, что на мамину зарплату было тяжело жить втроем, а техникум давал возможность приобрести специальность для последующей работы. Я помню, что когда появился первый велосипед во дворе, все мальчишки завидовали его владельцу. Велосипед для мальчика приобрел его отец, будучи инженером на Керамическом комбинате и имевший трехкомнатную квартиру в доме ИТР. Поэтому мы с мамой решили, что я не пойду учиться дальше в школе, а попробую поступить в техникум.

В 1956 году, когда мне было 14 лет, я сдал экзамены в Горно-керамический техникум. В конце августа нас, мальчишек, поступивших в техникум, собрали и направили в лес, чтобы мы спилили деревья для стропил. Мы пилили ручной пилой стройные хвойные деревья. Поскольку у нас не было опыта, то, для того чтобы спилить нужное нам дерево, чаще всего нам приходилось пилить те ненужные деревья, на которое падала сосна. Вот так мы приобщались к труду.

1 сентября, когда началась учеба, нас, первокурсников, собрали и сказали, что учебные занятия будут через месяц. А пока мы поедем в колхоз, для того чтобы оказывать помощь сельскому хозяйству. На следующий день нас повезли в сельскую местность. Вечером нас распределили по домам и сказали, что утром мальчики должны пойти туда, где пасутся быки, запрячь их и возить картошку, которую будут собирать девочки на поле. Мы, городские мальчики, не умели запрягать даже лошадь, а тут быки. Но тем не менее местные жители утром показали, как надо делать, и мы приступили к работе.