90-е: Шоу должно продолжаться 4

В качалку я пришел в глубокой задумчивости. В душе моей, как говорится, боролись два волка. Один нашептывал мне благостное «Да забей! Пусть все идет самоходом, проблемы будешь решать по мере их поступления!» А второму волку такая перспектива не нравилась. «Ты же взрослый мужик, — шептал он в другое ухо. — Ты стопудово знаешь, что будет жопа! Ну так пошевели пятой точкой, придумай какой-нибудь соломки подстелить! Нафига тебе лишние проблемы?»

— Ты чего такой смурной? — Боба ткнул меня кулаком в плечо. — Проблемы какие? Может кому в дычу надо надавать? Так ты скажи! Мы это живо сообразим, со всем нашим удовольствием, так сказать!

— В дычу, говоришь? — я встал со скамьи и положил гантели обратно в стойку. Нет, в способности Бобы кому бы то ни было накостылять, я не сомневался. Но никогда не задумывался об этом всерьез. Так, дежурный треп в тренажерке, бандитистые обитатели которой давно относились ко мне как к домашнему питомцу. Незло подтрунивали над волосатостью, заговорщически обещали подогнать симпатичную телочку, чтобы я с девственностью своей расстался. Ну а шутки над дрищеватостью уже закончились. Поднабрал немного массы все-таки, доказал серьезность своих намерений.

— Так чо, правда что ли тебя кто обидел? — набычился Боба.

— Да не, Боба, ты же знаешь, на меня где сел — там и вокзал, — усмехнулся я. Но тут мне в голову пришла светлая идея. Такая себе, на самом деле, конечно. Но тот волк в моей голове, который требовал подстелить под мягкое место соломки, требовал хоть каких-то активных действий. — А хочешь на рок-концерт?

— О! — маленькие глазки Бобы радостно заблестели. — В клубе опять какой-то движ?

— Неа, не в клубе, — я покачал головой. — Короче, давай я начистоту все вывалю, а ты думай, лады?

Я рассказал ему про Колямбу и ящики болгарского коньяка. В красках передав наш с ним диалог. Под конец Боба всхохотнул, потом сел на лавку и нахохлился.

— Дурак этот твой Колямба, точняк! — резюмировал он. — Выжрут его бухлишко, это как два пальца об асфальт… А ты-то чего впрягаешься? Твои что ли бабки?

— Боба, ну что ты как школьник? — я пожал плечами. — Концерт-то мой. А с машины этой бормотухи зрители в такую какаху ужрутся, что этих овощей в том же овощехранилище еще пару дней хранить придется…

— В натуре, — покивал Боба. — Ладно, не ссы! Братана с собой еще одного возьму. И волыны прихватим.

— Эй, Боба, давай как-нибудь без вот этого, ага? — черт, кажется я себе только что еще одну проблему на голову придумал.

— Да не ссы, говорю же! — Боба сверкнул золотым зубом и сжал мое плечо. — О, смотри-ка, а бицуху-то ты в натуре уже отрастил! А пришел-то дрищ дрищом, а!

— Стараюсь, ага, — хмыкнул я.

— Короче, я тебя услышал, — серьезно сказал Боба. — Мы с братаном, если что, каких-нибудь особо борзых от бухлишка отгоним. Но если там гуртом все попрут, то… В общем, понял ты меня?

— Вы в людей, главное, не стреляйте, — криво усмехнулся я. — А то трупы там поблизости прятать особо негде.

— О, а этот хрен квадратный там тоже будет? — вдруг вспомнил Боба. — С патлами такими во все стороны? Борзый такой еще, ну, в рок-клубе мы тогда порамсили еще…

— Ян? — усмехнулся я. — Вряд ли, мы как-то не очень дружим.

— Вот ему бы я колено прострелил бы… — мечтательно оскалился Боба. — Да ладно, не напрягайся. Все будет нормуль, я отвечаю!

Первое, что я услышал, когда открыл дверь своей квартиры, это громогласный хохот Грохотова-старшего. Судя по звяканью вилок о тарелки, все сидели в гостиной и ужинали. Ну да, точно. Теперь же мы на кухню все вместе не помещаемся, а без компании Грохотовы есть отказываются, так что теперь у нас «атмосфера праздничного застолья» каждый вечер. А потом еще Грохотов смотрит телек до упора. И пофиг этому жирному свину, что сидит он на моем спальном месте. Поступить что ли как настоящий подросток и быстро сдриснуть ночевать к Бельфегору? Мы же давние друзья, с мамой его в отличных отношениях…

Поймав себя на этой идее, я прописал себе мысленного леща. Вот еще, нахрен! Сфига ли я буду как школьник сбегать из собственного дома? Ну и подумаешь, Грохотовы…

Я скинул ботинки, повесил пальто в шкаф и ни капельки не таясь прошагал мимо гостиной в свою комнату.

— Добрый вечер, — бросил я всем собравшимся. Да уж, натурально, застолье. На столе поблескивает горлышко бутылки, а Грохотов-старший заграбастал с тарелки сразу несколько пластиков колбасы на свой бутер. Одет он был в растянутые на коленках треники и майку-алкоголичку. Освоился, жирный… Матери за столом не было, отец с философским видом упер взгляд в телевизор. Лариса, похожая на нахохлившегося воробушка, сидела в кресле. При виде меня радостно встрепенулась.

— Володя, между прочим, надо разрешения спрашивать, когда в чужую комнату заходишь! — крикнула мне в спину Грохотова-мама.

— Чтобы в сортир у себя дома сходить, мне тоже надо у вас разрешения спрашивать? — усмехнувшись, бросил я в ответ.

— Вообще-то мы гости! — возмутилась дамочка. — Вежливее надо быть!