90-е: Шоу должно продолжаться 4

— Да! — глаза Нади радостно сверкнули. — Сейчас я в туалет сбегаю. Только дождись меня тут, ладно? Давай вместе зайдем, пожалуйста!

Она бегом умчалась в сторону туалета, а я привалился спиной к стене. Девчонка с закидонами, это понятно. Но при этом умная, самостоятельная и не лишена обаяния. Я мысленно представил себе «ангелочков» без Астарота, но с женским вокалом.

Ну…

В истории рока случались замены солистов на солисток. И ничего. Агузарова какая-нибудь. Хотя Наденька по харизме до носатой инопланетянки не дотягивает. Это скорее «самка богомола» нужна на центр тогда…

Впрочем, я рано над этим задумался.

Надя вернулась быстро, пяти минут не прошло. Вернула мне носовой платок, чуть вымученно улыбнулась и показала палец вверх. Я открыл дверь, и мы вместе вошли в нашу берлогу. «Ангелочки» выжидающе уставились на нас.

— Что замерли? — с вызовом спросил я. — Давайте уже, расчехляйте инструменты, пора работать. Репетиция сама себя не отрепетирует!

Все облегченно заржали, зашевелились. Бегемот полез за барабаны, Бельфегор разулыбался радостно, Кирилл торопливо принялся расчехлять гитару. Обычную, акустическую.

— Ребят, я тут новую песню написал, — быстро сказал он, стрельнув глазами в Астарота. — И… это… Еще знаете о чем подумал? Может нам сделать акустические версии наших песен? Ну, чтобы если еще раз электричество отрубят, мы все равно могли бы выступать…

— Нам бы один альбом записать сначала, — хмыкнул Астарот.

— Запишем! — уверенно заявил Бельфегор. — Давай песню, Кирюха! То есть, Каббал…

Кирилл прикрыл глаза и пробежался пальцами по струнам в замысловатом переборе.

— Матильда открыла дверь,Вуаль отшвырнула прочь.В ее глазах застыла ночьВ душе притаился зверь…

Матильда не любит свет,Милее ей тень и тьма.Она всегда приходит самаИ верит лишь в слово нет…Когда заплачет МатильдаТогда и ты зарыдаешьСмеется она,И ты смеешься

И ни о чем не узнаешь…

Мелодия была плавной, прямо-таки рок-баллада. Кирилл пел, прикрыв глаза, подчеркнуто стараяясь не смотреть только на одного человека. На Надю. Хм… Кажется, я знаю, кому наш «ботаник» посвятил песню про юную немецкую ведьму, приручившую волков в дремучем лесу. Прямо-таки вся тоска и грусть безответной любви, не иначе.

Он допел, сыграл еще раз пронзительный перебор в финале и открыл глаза.

— Я подумал, что в альбоме про ведьм должен быть медляк, вот и… — тихо сказал он, глядя в пол. — Но если вам не нравится…

— А здорово! — выпалил Бельфегор. — В припеве можно на поливоксе добавить рычание, будто дикие звери, круто будет!

— И в начале можно тоже песенку на немецком! — подхватил Бегемот. — Надя, давай! Что там еще твоя бабушка тебе пела?

— Нет… — Надя задумчиво покачала головой. — Тут нужна не песенка. А считалочка! Ритце, ратце, ритце, ратце, вас махт хайт ди мице-каце?

— Оооо… Отлично, отлично! — Бельфегор подпрыгнул на месте. — Давай еще разок, с начала! У тебя есть текст написанный, Кирюха?

Я забрался на стол, свое дежурное место наблюдателя, и привалился спиной к стене. Великая все-таки вещь — созидание. Вот они уже и забыли про недавнюю ссору. Глаза азартно горят, спорят, но уже вполне по делу, безо всяких там наездов и дележки прав.

«Пятая песня в „ведьминском“ альбоме, — мысленно посчитал я. — И еще две или три у Кирюхе „в разработке“. Еще чуть-чуть поднажать, и будет альбом». И тогда уже можно будет устраивать звукозапись, размножить ее на кассетах и рассовать по киоскам звукозаписи. Кстати, неплохо бы прогуляться по городу и нанести эти ларьки на карту города…

Репетиция затянулась, мои «ангелочки» были в ударе, и расходиться не хотели, играли, спорили, выдумывали всякие фишки для новых и старых песен. К восьми вечера сыграли довольно внятно «Матильду», потом снова сгрудились кучкой и принялись спорить над аранжировкой. В общем, творческий процесс во все поля. Так что я со спокойной душой их оставил и помчал в «Самсон». По плану сегодня еще надо было после тренировки успеть собрать какие-нибудь вещи и дойти до своей новой квартиры.

Не терпелось уже остаться один на один с самим собой. Как-то так получилось, что за все то время, пока я здесь, мне ни разу не удавалось остаться одному.

В десять я пришел домой и прошмыгнул в душ, пока никто не заметил. В гостиной громко вещал телевизор и слышались голоса. Вот и прекрасно. Значит имею шанс поужинать в относительно спокойной обстановке. А жрать мне после тренировки всегда хотелось прямо-таки зверски.

Грохотов-старший появился как раз в тот момент, когда я уселся за стол и нацелился ложкой на полную тарелку мясного рагу.

— Добрый вечер, Володя, — нейтральным тоном сказал он и сел на табуретку напротив меня. — Ты ешь, ешь, приятного аппетита.

— Ага, спасибо, — буркнул я и подцепил ложкой аппетитный кусман мяса в овощной подливе. Блин, принесло же его…