999-й штрафбат. Смертники восточного фронта

И каким бы ужасным ни было это место — стоило оказаться в нем, как тотчас возникало желание бежать, закрыв глаза, — Шереру было бы гораздо легче, имей он возможность поговорить с этими солдатами, посмотреть им в глаза. Ему было бы легче, знай он, что ему также придется остаться здесь или по крайней мере в непосредственной близости от тех, кем ему выпало командовать, будь его штаб расположен как можно ближе к окопам. Ново–Сокольники же были слишком удалены, и расстояние, отделявшее дивизионный штаб от передовой, каким–то загадочным образом сказывалось на искренности слов, когда он разговаривал с солдатами. Этот факт стал для него неприятным сюрпризом, хотя он и был вынужден заставить себя примириться с этим печальным обстоятельством, хорошо ли то или плохо. Вместе с командирами полков он часто обходил позиции и не раз видел, как солдаты оглядываются на него, словно на чужака. Возможно, его репутация и поднимала слегка их боевой дух, и все равно они смотрели на него как на чужака, и, глядя на них, трудно было сказать, в каком состоянии их боевой дух.

А еще их позиции постоянно подвергались артобстрелу, отчего здесь вечно стоял оглушительный грохот. Правда, на бескрайнем пространстве он несколько ослабевал — не сам обстрел, а звук. По крайней мере, такая возникала иллюзия.

Шерер понимал: гораздо легче что–то оборонять, если есть, что оборонять. Взять, к примеру, Холм — пусть многим из них было суждено здесь погибнуть или умереть с голоду, но все же это нечто такое, за что стоило отдать свою жизнь. В России генерал был уже полтора года, и все же лишь здесь, рядом с Черноземом, он словно впервые прозрел: со всей ясностью увидел то, что есть, и то, что будет. Немецкая армия была рассеяна на бескрайнем пространстве, словно дурные семена, которые не дадут всходов, — вдали от городов, чья истинная значимость, вернее, полное отсутствие таковой, стала понятна лишь сейчас, хотя именно в них и проливалась — вот только во имя чего? — большая часть человеческой крови.

Еще до начала кризиса полковое командование — за исключением фон Засса — привыкло действовать достаточно независимо. Что даже к лучшему, если не сказать, что это было крайне важно. Но командир 251–го полка погиб, как и второй по опыту офицер, Мейер. Несколько недель назад он со своим отрядом не вернулся из вылазки за железнодорожную линию. Таким образом, во главе 251–го пришлось поставить Матернса, бывшего начальника оперативного отдела штаба полка. Шерер разглядел в нем способность обходиться наличными резервами, умение делить их на отряды и группы, что позволяло создавать дополнительные резервы живой силы в дополнение к тем бойцам, что сражались на передовой. Умел Матернс подбирать и тех, кто даже в столь неблагоприятных обстоятельствах был способен наносить контрудары. Такие люди — последняя надежда, когда защищать приходится непонятно что, непонятно где.

Все было так, как и должно было быть, по крайней мере, до тех пор, пока такие ряды таких бойцов не поредели настолько, что их число уже ничего не значило. И 251–й, и 257–й в срочном порядке нуждались в пополнении, в свежих силах, желательно в целой дивизии, но об этом можно было только мечтать. Тем временем Шерер сделал для себя вывод, что способности Матернса нередко тормозила необходимость постоянно запрашивать разрешения у начальства, иными словами, у самого Шерера. Матернс делал все, что мог, однако стоило Шереру прибыть на позиции его полка, как он тотчас ждал от него одобрения и поддержки. Что ж, подумал про себя Шерер, на его месте любой поступал бы точно так же. Увы, ничего хорошего в этом не было. Шереру меньше всего хотелось, чтобы в самый неподходящий момент Матернс оказался парализован, пока он сам будет от него всего в тридцати километрах, у себя в Ново–Сокольниках. Даже если не парализован — все–таки это опытный офицер, а просто, если Матернс проявит нерешительность, будет действовать недостаточно быстро. И это тогда, когда русские проедали линию фронта, как кислота проедает ткань. Или же их натиск можно сравнить с цунами, что вырастает посреди океана. Пожалуй, самым верным решением в данной ситуации было бы объединить оба полка, поставив во главе объединенных сил Барка, который командовал 257–м полком. Но силы Барка были слишком истощены и разбросаны по большой территории. Поставить его командовать 251–м — по большому счету просто вписать его имя первой строкой в список личного состава 251–го полка.

Идеи роились в голове Шерера.

У Барка неплохой адъютант. Ему можно поручить командование 257–м полком, а Барк пусть временно примет командование объединенными силами двух полков. То есть фактически возьмет на себя его, Шерера, функции — на то время, пока он вернется к себе в Ново–Сокольники, где будет изводить себя тяжкими думами по поводу плачевного положения фон Засса в осажденных Великих Луках.