999-й штрафбат. Смертники восточного фронта

Рота двигалась через капустное поле, за которым давно уже никто не ухаживал, правда, захватчики и пытались приспособить кое–какие из этих полей под свои продовольственные нужды. Огороды посреди бомбовых воронок. Они прошли дальше по густо заросшему лугу, за которым уже давно никто не следил, если следил вообще, и трава колыхалась у них под ногами, словно пыталась догнать облака у них над головой. Где–то она достигала щиколоток, где–то — икр, но они шли через нее, разбредясь в разные стороны отдельными цепями, и только очень опытный наблюдатель мог на глазок определить, какой численности подразделение движется по лугу. Увы, это была всего лишь рота. На фоне ландшафта большие отряды казались малочисленными, небольшие — совсем крошечными. Каждая такая цепь оставалась в пределах видимости других цепей, однако соблюдала дистанцию в целях минимизации потерь. Впрочем, до передовой им оставалось идти еще несколько километров. Однако всегда есть угроза угодить под внезапный залп вражеских орудий. Впереди, там, куда они направлялись, артиллерийский огонь велся уже прицельно.

День был не то чтобы жаркий, однако после полудня стало припекать. Высоко над их головами белые облака как будто встали на якорь посреди бескрайней лазури неба. Они если и плыли, то едва заметно — этакие белые паруса посреди огромного небесного моря. День за днем в России они наблюдали картину, подобную этой, — на родине такое редко увидишь, но здесь эти прекрасные воздушные замки плыли над их головами почти каждый день. Солнечные лучи пробивались сквозь облака, разбегаясь по земле под их ногами. Полдень. Они двигались по открытому пространству, пока наконец не дошли до насыпи с узкоколейкой.

Здесь лейтенант посмотрел на часы и поднял руку. Все остановились на небольшой возвышенности рядом с узкоколейкой.

Некоторые из солдат оглядывались на Великие Луки, которые по–прежнему виднелись вдали — здания на фоне горизонта, высокие и одновременно маленькие.

Батарея минометчиков была там, и первые крики донеслись уже в первые секунды после того, как лейтенант посмотрел на часы. Крики минометчиков — это само по себе выброс адреналина в кровь. В такие мгновения, пока гремит залп, страх куда–то исчезает сам. Они все пережили когда–то это.

Даже трусы и те, кого страх давно превратил в ненадежный балласт, неожиданно ощущали поднятие духа, пусть даже всего на двадцать–тридцать секунд. Потому что это происходило непроизвольно, словно оглушительный этот грохот был сродни некой природной силе. Стоило минометам заговорить с их стороны, как сердца тотчас переполнялись мужеством. Если же они грохотали со стороны русских, то испарялись последние его остатки.

Это был рев, вполне определенный и узнаваемый. Его последствия неизменно бывали ужасны.

Залп состоял из тридцати–сорока ракет, которые вылетали одна за другой. Этот вой, помноженный на тридцать, производил на человека множественный эффект, сродни множественному оргазму. Это, пожалуй, хотя и грубое, но наиболее точное описание. Небо прочерчивали длинные последовательные изогнутые полосы дыма, и они, задрав головы, следили за ними взглядами. Одновременно с хлопком, сопровождавшим вылет ракеты, слышался звук, столь же легкоузнаваемый, словно во что–то твердое вогнали металлическую пику. Можно даже сказать, это был почти звон, как будто кто–то быстро ударил в колокол. Спутать его с чем–то было невозможно, тем более что никто не мог объяснить, что было ему причиной. Невозможно еще и потому, что он был хорошо различим на фоне куда более оглушительного грохота пусковой установки и разносился на огромные расстояния. Долетал он и до них.

Залп взорвал землю примерно в километре перед ними. Там же, где они стояли, лишь пару секунд спустя едва заметно дрогнула земля. Или едва заметно лишь потому, что они к этому уже привыкли. Ведь на самом деле вибрация эта была вполне ощутима. Взрывная волна прокатилась, постепенно затухая. Даже на том расстоянии, где они стояли, им на мгновение заложило уши. Штурмовые отряды, что двигались впереди и уже пересекли насыпь несколько часов назад, еще в предрассветной мгле, наверняка потеряли слух на минуту–две. Точно так же, как и русские в нулевой точке, все те красные, что не были моментально уничтожены взрывом.

Оглушенные первым залпом, солдаты роты пополнения не ожидали второго, который в данный момент прогрохотал у них над головой. Унтер–офицеры устремили взгляд на лейтенанта в ожидании нового сигнала. Взмах руки, и они повели солдат за собой. Они двинулись через насыпь небольшими группами, по три–четыре человека.