999. Последний хранитель

В Орте Джованни пришлось сойти и вместе с аббатом пересесть в другой экипаж до Ночеры. Женщина с мальчиком поехали дальше. Вместе с Пико и аббатом в экипаж сел мужчина в теплом плаще и сразу заснул глубоким сном. Священнослужитель, представившийся как Гвидобальдо Кавалли, то и дело прерывал каким-нибудь вопросом чтение маленького молитвенника в дорогом переплете. Он сразу спросил Пико, как его зовут.

— Джованни Леоне, — с готовностью ответил тот.

Так было записано в пропуске. Фамилию Леоне граф выбрал в честь Леоноры. Что же до имени, то он предпочел оставить свое, боясь, что машинально отзовется, если кто-нибудь окликнет его, чтобы разоблачить.

Джованни отвечал односложно, надеясь, что рано или поздно аббат замолчит. Когда они достигли Ферентилло, поселка, принадлежащего Франческетто Чибо, к экипажу подъехал отряд солдат и командир заявил, что ему поручено сопровождать экипаж, поскольку были случаи разбойного нападения. Путники заночевали в этом местечке.

На следующий день, уже в Кастель Ритальди, во время одной из бесчисленных остановок, Джованни увидел, как аббат о чем-то быстро переговаривается с командиром отряда, и это показалось ему подозрительным. Похоже было, что клирик не только задает вопросы, но и что-то приказывает. Граф делла Мирандола заподозрил, что он в опасности. Его тревога усилилась, когда на следующем перегоне рядом с кучером уселся солдат, вооруженный мечом. На нем был теплый толстый плащ, скрывающий лицо. Человек, который не мог себе позволить путешествовать в экипаже, конечно, должен был позаботиться о теплой одежде, тем более что холод усиливался при быстрой езде. Но это объяснение не успокоило графа. Их попутчик исчез. В карете остались только он и аббат, который прекратил чтение и был теперь занят тем, что пристально его разглядывал.

Джованни закрыл глаза и попытался обдумать свое положение. При более тщательном контроле фальшивые документы, конечно, обнаружатся. В таком случае его настоящую личность выяснят достаточно быстро. С другой стороны, если он сбежит из экипажа, то сам распишется в своей виновности. Нет, ему оставалось только доехать до Ночера Умбра. А оттуда, если повезет, нетрудно будет добраться до границ Флорентийской республики. Стражникам достаточно будет назвать имя Лоренцо Медичи. Тогда граф получит охранную грамоту и благополучно прибудет во Флоренцию.

— Ваши руки не похожи на руки торговца, синьор.

Голос священнослужителя раздался неожиданно, после долгого молчания, и прозвучал, как удар молнии в прекрасную погоду.

— Прошу прощения, дорогой аббат, но я устал и хотел бы отдохнуть.

— Я хорошо знаю человеческую душу и грехи, которые она таит, — усмехнулся аббат. — Ну же, синьор, расскажите, что вы скрываете.

— О моих грехах знает только мой исповедник, — с улыбкой ответил Джованни. — А вы, аббат, таковым не являетесь.

— Так расскажите мне только о последнем.

— В Орте я видел, как жена хозяина гостиницы купалась голышом в большой бадье, где только что полоскала посуду, с которой мы ели. И грех мой состоит не в том, что я не укорил ее, а в том, что устыдился сам и не сообщил об этом эпизоде своим попутчикам, и прежде всего вам, аббат.

Аббат сморщился от отвращения, прижал к губам надушенный платок, глубоко вдохнул, успокоился и сказал:

— Итак, синьор… Леоне, для торговца вы слишком утонченны и сведущи. Повторяю: что вы скрываете?

Словесная баталия только начиналась. Джованни рисковал себя разоблачить, но, с другой стороны, уйти от разговора означало вызвать у собеседника еще большие подозрения.

— Не больше, чем вы, добрейший аббат. Однако вы меня обольщаете. Я не в состоянии вести беседу в таком духе. То, что вы называете хитростью и образованностью, на самом деле не более чем опыт, который я приобрел за долгие годы занятий коммерцией.

— Чем же вы теперь торгуете, если, как утверждаете, опыт сделал вас таким мудрым?

— Тканями, аббат, тканями всех сортов. От самых простых и употребительных до самых драгоценных. Я принял дело от отца, который, увы, скончался несколько лет назад.

— Нет ли у вас образцов, чтобы я мог посмотреть? Может, вы держите их вот там?

Аббат указал на сумку, с которой Джованни никогда не расставался.

— Нет. Сожалею, но ткани едут вместе с моим слугой, отдельно. Со мной только счета и несколько личных вещей.

— Жаль. Вы хотите сказать, что сможете показать мне образцы вашего товара, когда мы приедем в Ночеру, да? Я стал бы хорошим клиентом.

— К сожалению, не получится. Исполнив обет, я встречусь в Ночере с другими торговцами и вместе с ними отправлюсь в Сант-Эльпидио, где мы будем дожидаться корабля до Венеции.

— Значит, я остаюсь ни с чем. Где же находится ваша лавка?

— В Ареццо, — не задумываясь, брякнул Джованни и тут же пожалел о своем ответе.

— На территории Флорентийской республики. Вы, должно быть, в хороших отношениях с епископом Джентиле де Бекки. Великий человек! Он отказался от дипломатической карьеры, чтобы служить Господу.

Джованни никогда не слышал такого имени. Что это — ловушка? Что он должен отвечать? Что знаком с епископом? А если такого вообще не существует?