А. А. А. Е.

Земля, такая совестливая, честная, солидная земля, нарушила все создавшиеся о ней мнения, превратилась в самую настоящую пустозвонку, на которую ни в чем нельзя положиться и на которую ничего нельзя положить.

В первую минуту Дикки летал, соображая. Вторую — с ненавистью и проклятиями, а третью, четвертую и пятую — без того и другого, — мокрый, липкий, сладкий, изорванный, избитый и вонючий.

На него опрокинулась какая-то чаша с помоями, таз с вареньем, груда стекол, бревна и кирпичи. Но все же через пять минут Дикки понял, что он цел и даже не сломал ни одной косточки, а только так, кое-где поцарапался.

Он сел и насладился относительным спокойствием. Он понял. Понял, что произошло ужасное землетрясение и каким-то чудом он остался жив.

Как только земля под ним опять закачалась, он вскочил. Кругом, в сером, пыльном свете, обвеваемые сильнейшим злым ветром, копошились люди. Куда бы Дикки ни оглядывался, он не видел домов, он видел только груды навороченных друг на друга развалин. Издали доносились взрывы и по краям горизонта показались языки пламени.

Дикки отложил розыски замторгпреда на неопределенное время, а пока решил воспользоваться своим сносным состоянием для оказания помощи. Другие вылезали из-под груд кирпичей и леса и, как только вылезали, начинали яростно вкапываться в груды развалин и со стоном извлекали из-под них окровавленные трупы.

По улицам бежали грязные, очумелые толпы. Очень часто попадались голые люди, мужчины и женщины, с полотенцем или простыней, заменявшей все.

Подземные толчки продолжались, и то там, то здесь допадывали, долетали не упавшие и не слетевшие раньше стены, столбы, фонари, вывески. Но все же толчки становились слабее. Разжиженная, раскапризничавшаяся земля, кажется, решила вернуться к прежнему состоянию выносливости и благодушия. Для ломки и разрушения не осталось ничего.

Дикки казалось, что во всем мире земля проплясала свой шимми под джаз-банд. Иного впечатления и не могло быть у человека, кругом на многие мили наблюдавшего огни пожаров, обломки роскошных зданий и безумную, мчащуюся в неизвестность толпу…

А под ногами, — или Дикки уже привык к колебанию почвы и ему это казалось, — под ногами земля, щекоча нервы людей, кокетливо изгибалась и зло смеялась…

После всех землетрясенческих передряг приятно вспомнить про хорошую жуткую тряску. Его вещи сгорели в отеле. На руках у Дикки были документы, но и они вытряслись. Осталась одна полотнянка — удостоверение, сделанное на кусочке полотна и вшитое в пояс брюк. Оно годилось только для коммунистических организаций, а в настоящий момент ему пришлось изобретать. Он хотел послать радио Хираму Джонсону, найти замторгпреда тов. М. и уехать во Владивосток.

Первым делом Дикки стал помогать несчастным, попавшим в крепкие переплеты домов. Дикки пошел к отелю «Ориенталь».

Шикарное здание горело и по запаху можно было подумать, что недалеко средневековая кухня, в которой жарится стадо хороших быков и баранов.

Но, к сожалению, аппетитный запах жареного мяса исходил от сотни американцев, насмерть заваленных фешенебельными обломками отеля и жарившихся в собственном соку на пылающих развалинах.

В поисках воды Дикки забрел в какой-то разнесенный магазин и, пока копался в досках, ища уцелевшую бутылку лимонада, услышал интересный разговор.

На другой стороне улицы, рядом с развалинами магазина, когда-то стоявшего напротив, из обломков раздался крик о помощи, а пробегавший мимо высокий человек крикнул по-английски:

— Кто здесь?!

— Помогите! — отвечали из обломков.

Англичанин бросился на помощь и скоро из обломков появилась молодая девушка лет 18, побелевшая от перенесенного страха.

— Вы целы? — спросил англичанин.

— Да! — кивнула девушка.

Дикки нашел три бутылки рома и присоединился к ним.

— Вот, — сказал он, подавая англичанину и девушке по бутылке, — это вас подкрепит немного.

— Олл-райт, — ответил англичанин, — квайт велл! Послушайте, — обратился он к Дикки, — вы, может быть, проведете мисс, а я пойду отыскивать свою жену.

— Конечно, — с удивлением ответил Дикки, — но почему вы не сделали этого раньше?!

— Ох, — ответил англичанин, — она, — он показал на девушку, — жива и кричала о помощи, а моя жена, может быть, уже мертвая.

— Вы правы! — сказал Дикки, пожимая руку англичанину, и вместе с девушкой пошел отыскивать ее отца.

Девушка оказалась русской, дочерью одного из представителей Роста. На Блефе ее остановили знакомые, и она, поблагодарив Дикки, ушла с ними. Он решил вернуться назад в центр.

Во время таких несчастий сначала кажется все диким и неприятным; потом, если человек не потерял своей головы и находится в приличном, относительно, состоянии, все опрашивается в цвет заманчивого, очень романтичного приключения.

Так было и с Дикки. Он, в конце концов, потерял очень немного. Можно ли говорить о гибели пары костюмов и пишущей машинки, когда рядом входили в землю тонны человеческой крови?