~А (Алая буква)

— Насчёт оперативной хирургии мне более-менее всё понятно. А что такое топографическая анатомия? — Марго принимается водить указательным пальцем по подлокотнику кресла.

— А это то, что у вас в голове… — делаю паузу, — а ещё в шее, туловище и в конечностях.

— В смысле? — зависает Марго.

— В прямом. Топографическая анатомия служит отправной точкой для того, что вам, как вы выразились, более-менее ясно.

Выдав это, мягко говоря, шизофреническое описание моей кафедры, смотрю на Марго, пока та пытается переварить мой ответ. Не знаю, смогла ли, но, сглотнув, она несколько раз откашливается.

— И в каком году вы окончили институт? — Пальцы Марго принимаются снова поглаживать металлический поручень кресла.

— В две тысячи втором. — Теперь я склоняю голову к плечу, пытаясь сообразить, а к чему, собственно, это всё?

— И вы не остались в аспирантуре, а сразу в «Бакулевский» пришли? — Марго в сто пятый поправляет свою синюю чёлку, чем и наводит меня на мысль о том, что это она так пытается привлечь внимание к необычному цвету своих глаз.

— Типа того, — усмехаюсь я, окончательно доперев, что девочка со мной заигрывает. И я даже знаю, какую категорию женщин она собой представляет. Но самое интересное заключается в том, что весь этот её внешний трэш закончится лет через пять, через семь либо очень счастливой семейной жизнью, либо тем, что Марго, которую, как я подозреваю, зовут нормальным именем Рита, к сорока превратится в злобную тётку в джинсах мужского кроя и будет вести себя со всеми исключительно, как последняя задница. Хотя из правил бывают и исключения.

«Впрочем, мне-то какая разница? Во-первых, ей всего двадцать, во-вторых, это не тот женский тип, который привлекает меня, а в-третьих, я сюда вообще не за этим ехал».

— А вы в «Бакулевском» ординатуру прошли? — не подозревая о том, какие мысли курсируют в моей голове, продолжает Марго.

— А что, в «Бакулевском» это уже не помнят? — Я даже хмыкнул, совершенно некстати вспомнив, как я в свою бытность интерном попил немало кровушки у завотделением.

— Арсен Павлович, вниз посмотрите, — разворачивается ко мне Алик, и я, мигом забыв о Марго и о своей лихой юности, машинально подбираюсь в кресле, потому что в том, с чем Алик на сей раз подступает ко мне, я опознаю ничто иное, как женскую тушь для ресниц. Не веря своим глазам, моргнул и — уставился на Алика.

— Арсен Павлович, ну честно, ну надо, — идёт розоватыми пятнами Алик и начинает оправдываться: — Просто если вам пудру с ресниц не убрать, то вы в камере будете, ну… как слепой. У вас ресницы длинные.

— Состричь? — злюсь я.

— Да нет, ну вы что! — ещё больше пугается Алик, растерянно вертит тушь в руках и виновато бубнит: — Тем более, что её и тогда с ваших ресниц не убрать, они у вас очень густые.

— Ага, я тоже это заметила — снисходительно замечает Марго.

Что этим двоим с пустотами в головах абсолютно нечем заняться — это я уже понял, но поскольку разумное зерно в словах Алика всё-таки есть, то я, хоть и неохотно, но опускаю ресницы, и Алик, повеселев, мажет по ним чем-то липким. На пятой секунде его манипуляций я окончательно прихожу к мысли о том, что весь этот останкинский цирк мне уже до смерти надоел.

— Так, хватит. — Опасаясь, что Алик с испугу или в отместку ткнёт мне в глаз кисточкой, дергаю лицом в сторону.

— Всё, всё. С лицом точно всё. — Придирчиво осмотрев меня, Алик суёт тушь в карман и снова чешет к своим шкафам, перебирать косметички.

— А после ординатуры? — наблюдая за мной, от души веселится Марго.

— А после ординатуры… — уже довольно злобно начинаю я, но осекаюсь, заметив, что наша девочка, оказывается, тоже времени зря не теряла, потому что на дисплее iPhone, который лежит у неё на коленях, горит красная кнопка, и что-то подсказывает мне, что это ничто иное, как включенный диктофон, записывающий мои ответы. — А после ординатуры я стал обычным врачом, — быстро заканчиваю я наметившуюся было отповедь.

— Понятно, — тянет Марго и задаёт новый вопрос, не подозревая, что я уже закончил своё интервью. — А у вас есть награды?

«Да. Регулярные денежные премии от руководства».

— Нет.

— А учёное звание?

— Нет, — теперь я вообще стараюсь отвечать односложно.

— А почему у вас ничего нет?

«Я так понимаю, ты с меня, с живого не слезешь?»

— Не было времени этим заняться, — частично вру я.

— Правда? А я думала — вы карьерист, — смеётся Марго.

— Да? А я думал, что вы любите сказки Пушкина.

В этот раз Марго не сразу находится, что сказать, но в принципе для двадцатилетней реакция у неё неплохая:

— А знаете, что про вас в «Бакулевском» говорят?

«Знаю. Что я очень хороший хирург и гад, каких поискать».

— Нет, не знаю.

— Хотите, скажу?

— Если честно, не сильно.

— А зря. Между прочим, ваш главный считает, что у вас золотые руки. — Приласкав меня этим незамысловатым комплиментом, Марго неожиданно плавным, очень женственным движением кладёт ножку на ножку и снова принимается поправлять чёлку.