...А что будем делать после обеда? (сатирические рассказы о маленькой стране)

— Извините, — возразил я несколько язвительно, — но, в конце концов, мы старые приятели и школьные друзья. Не так ли, Ботони?

Ботони хотел ответить, но не смог выдавить ни звука. Д-р Вахсман заслонил его собой.

— При съеме квартиры не должно быть никаких сантиментов. Закон о защите прав потребителей четко устанавливает, что квартиру, в которую Вы хоть раз въехали, можно уже больше не покидать. Потому я и прошу у Вас залог в 8000 фунтов.

— Но почему? — спросил я. — Квартира стоит максимум 6000 фунтов.

— Совершенно верно, — подтвердил д-р Вахсман. — Именно потому я и предлагаю большую сумму. Тем более охотно Вы оставите квартиру. Я предлагаю заплатить наличными, а если Вы захотите остаться еще на год, то не попытаетесь сделать это в обход договора. Если Вы согласны с этими условиями, перейдем к заключению сделки.

Я взял в банке кредит и принес деньги адвокату. Когда я клал деньги ему на стол, Ботони с легким вскриком упал в обморок.

— Порядок, — сказал д-р Вахсман, пересчитав сумму. — Осталось лишь отрегулировать одну мелочь. Как поступим в случае девальвации?

Я клятвенно заверил, что съеду из квартиры в любом случае.

— При съеме квартиры не может быть никаких клятвенных заверений. Нам необходимы гарантии. Я предлагаю Вам усыновить г-на Ботони и назначить его единственным наследником вашего имущества, включая право перенайма квартир.

Окончательно и бесповоротно. Это, так сказать, всего лишь формальность.

Я дал свое согласие, усыновил моего школьного товарища Ботони и подписал договор. По желанию д-ра Вахсмана я завещал ему также затраты на погребение и налог на наследство. Я передал ему свои фамильные драгоценности, которые я на экстренный случай захватил с собой из Европы, и на этом процедура завершилась. На следующий день я должен был получить ключ от квартиры.

Мой пасынок все это время сидел в углу съежившись и хныкал.

* * *

На следующий день ключа я не получил. С ангельским терпением д-р Вахсман разъяснил мне, что должен быть установлен твердый порядок и на случай преждевременной смерти его подопечного. А потому мне следует ходатайствовать в Верховном раввинате о расширении понятия "Великий исход", если по истечении года я останусь в квартире еще хотя бы на день.

Едва я подписал документ, Ботони впал в нервный припадок. Он подпрыгнул, начал орать, обвиняя адвоката, что тот был недостаточно осторожен, кроме того, я не настолько религиозен и великий исход меня не касается, и он, Ботони, абсолютно уверен, что теперь его квартира окончательно потеряна.

После короткого совещания их обоих д-р Вахсман сообщил, что согласен с аргументами Ботони. А потому мне необходимо получить гарантии хотя бы одного из членов Совета Безопасности ООН, что в случае несвоевременного освобождения квартиры тот предпримет военную акцию против Израиля.

Мы остановились на Франции. Я мобилизовал все свои связи и вскоре получил эту гарантию от французского посольства, после того, как тому пришло разрешение с Кэ-д'Орсэ[10]. Теперь оставалась последняя формальность, а именно, покупка трехкомнатной квартиры в Тель-Авиве на имя д-ра Вахсмана.

Дополнительным разъяснением я известил уполномоченную д-ром Вахсманом фирму, производящую репелленты, об исключительном праве обкурить по истечении срока договора квартиру Ботони угарным газом, даже если я еще буду внутри.

Наконец-то договор был готов. Он составлял 28 страниц и гласил, что упомянутая квартира великодушно и с наилучшими пожеланиями мне — в дальнейшем именуемому "Захватчик" — сдается на срок в один год г-ном Ботони — в дальнейшем именуемому "Благодетель" — за ежемесячную плату в 100 фунтов, при условии, что Захватчик не имеет никакого права оставаться более, чем один год в квартире Благодетеля.

Я изучил договор, и уже через два дня мы его подписали. Ботони с трудом приподнялся со своего стула, передал мне трясущимися руками ключи, пробормотал пару слов сожаления и рухнул замертво. Сначала я решил, что от страха за свою квартиру он умер. Но как выяснилось, в действительности это оказалась не смерть, а столбняк.

* * *

К сожалению, я не смог воспользоваться ключами. Параграф 570 нашего договора гласил: "Захватчику запрещается входить в квартиру, начиная со дня, обозначенного настоящим договором". Согласно д-ру Вахсману, эта оговорка являлась необходимой, чтобы я действительно освободил квартиру по истечении года. А я-то уже решил никогда более не покидать квартиру, если только хоть раз попаду внутрь.

Вода камень точит