А что будет со мной?

Я свернул на пологую тропинку, сбегавшую к ручью, забрел подальше от строительства, присел на камень, закурил и предался размышлениям.

Одно я усвоил твердо: О'Брайен свое дело знает, и я здесь никому не нужен. Тогда зачем Олсон вызвал меня? Зачем он платит мне почти четыре тысячи долларов из своего кармана, если отлично знает, что О'Брайен справится сам? Что за этим кроется? Олсон улетел в Нью-Йорк. Сказал, вернется через три дня. А мне что делать? Первым моим побуждением было оставить ему письмо: мол, так и так, не понимаю, чем могу помочь, – и вернуться домой, но я тотчас отказался от этой мысли. Мне не хотелось возвращаться в свою убогую хибару и снова влачить жалкое существование. Я решил дождаться приезда Олсона и поговорить с ним начистоту. А пока, рассудил я, составлю отчет о ходе строительства, просто чтобы показать ему, что не даром ем свой хлеб.

Я вернулся на стройплощадку и застал О'Брайена за ремонтом вышедшего из строя бульдозера. Приметив меня, он подошел.

– Послушай, Тим, – прокричал я, стараясь перекрыть рев других бульдозеров, – на мой взгляд, все идет нормально. Конечно, вы закончите полосу за полтора месяца. Такими темпами можно успеть и раньше.

Он кивнул.

– Но ведь я должен как-то отработать свои деньги. Для успокоения совести. Можно я взгляну на твои записи, чтобы составить отчет для Олсона? Ты не против?

– На здоровье, Джек, какой разговор. Поезжай ко мне. Все лежит в верхнем ящике письменного стола. Я уж не поеду с тобой. Мне надо отремонтировать бульдозер.

– Понятное дело. – Я помолчал. – Может, из-за этого отчета я лишусь работы, но тут уж как повезет. Напишу, что у тебя все путем и от меня пользы никакой.

Он окинул меня взглядом, улыбнулся и слегка ткнул кулаком в плечо.

– Что верно, то верно. Я уж двадцать лет, как прокладываю эти взлетные полосы. До вечера. – И он отвернулся к сломанному бульдозеру.

Я забрался в джип и поехал к домикам. С меня лил пот. Послеполуденное солнце нещадно пекло, и приятно было нырнуть в прохладу о'брайеновского коттеджа. Однако на пороге я остановился как вкопанный.

В одном из кресел, вольготно раскинувшись, сидела блондинка. На ней были красные брюки в обтяжку и расстегнутая до пупка белая блузка, едва вмещающая пышную грудь. Волосы золотистыми волнами ниспадали до плеч. Лет двадцати пяти, с большими зелеными глазами на удлиненном широкоскулом лице. Не припомню, когда мне еще доводилось встречать такую соблазнительную девицу.

Она невозмутимо оглядела меня и расплылась в улыбке. Зубы ее белели, точно сахарные, а губы поблескивали чувственной влагой.

– Привет! Тима ищете? – Я затворил дверь и шагнул в комнату. – Он на стройке.

– А-а! – Она скорчила гримасу, потом шевельнула своим роскошным телом. – Я надеялась застать его. Только и делает что работает!

– Да, верно.

Не скрою, ее чары подействовали на меня. Девчонки в моем задрипанном городишке и в подметки ей не годились.

– Вы кто? – улыбнулась она.

– Джек Крейн. Новый начальник строительства. А вы?

– Пэм Осборн. Вторая стюардесса, подменяю Джин, когда она берет отгул.

Мы обменялись взглядами.

– Что ж, прекрасно. – Я подошел к письменному столу и сел. – Могу ли я чем-то помочь вам, мисс Осборн?

– Может быть… такая тоска – торчать на этом аэродроме. – Блондинка переменила позу. Одна из ее пышных грудей едва не выпала из гнезда, но она вовремя спохватилась. – Зашла вот поболтать с Тимом.

Как бы не так, подумал я. Наверняка ей известно, что в этот час – а было начало пятого – О'Брайен всегда на работе.

Я снова насторожился. Не иначе, она поджидала меня. Но зачем?

– Вам не повезло. – Я выдвинул левый верхний ящик стола. В нем лежала объемистая черная кожаная папка. Я вынул ее. – У меня тоже работа.

Она рассмеялась:

– Гонишь меня, Джек?

– Ну…

Наши глаза встретились.

– Что «ну»?

Я колебался, но она уже раззадорила меня.

– Я поселился в соседнем домике.

– Так перейдем в соседний домик?

Я все еще колебался, однако устоять перед такой женщиной было выше моих сил. Я спрятал папку в стол.

– Почему бы и нет?

Она выскользнула из кресла, а я встал из-за стола.

– В тебе есть что-то такое…

– Знаю, в тебе – тоже.

Я заключил ее в объятия, и она крепко прижалась ко мне всем телом. Ее губы жадно прильнули к моим.

Вмиг улетучилась моя осторожность, рассеялись подозрения. Я чуть ли не на руках перетащил ее из домика О'Брайена к себе.

– Мужчина ты хоть куда, – томно протянула она.

После любви (если это можно назвать любовью) она лежала на широкой кровати рядом со мной, словно красивая гибкая кошка.

Такой женщины я не знал с самого Сайгона, где маленькие вьетнамки были чуть более пылкими, чуть более искушенными, но не намного.

Я закурил сигарету и потянулся. Ко мне снова вернулись подозрения.

– Все вышло довольно неожиданно, а? – проговорил я, не глядя на нее.