А что, если бы

В качестве тенденций данного периода можно отметить рекордный рост численности армий (возможно, отчасти объясняемый тем, что контингенты италиков перешли в разряд легионов) — например, на стороне Суллы сражалось 23 легиона, а в год битвы при Акции число легионов обеих сторон вместе взятых равнялось 75, а также продолжающуюся профессионализацию армии. Профессионализация коснулась и высшего командного состава. Все наиболее знаменитые полководцы конца Республики командуют своими армиями по много лет и повсеместно утверждаются практика брать в легаты (помощники) уже опытных военных и передавать им командование легионами, не доверяя его военным трибунам. Растет и значение центурионов — так, Цезарь многократно упоминает о роли рекомендаций центурионов на военном совете в своих «Записках о Галльской войне». Один из центурионов Цезаря, Гай Фуфиций Фангон, даже стал сенатором — явление, совершенно немыслимое в предшествующую эпоху. Растет жалование войскам — Цезарь устанавливает в своей армии жалование в 150 денариев для простого легионера и 300 для центуриона (вместо обычных в предшествующий ему период 75 денариев).

Однако если римская тактическая организация имела явное преимущество над всеми соседями (кроме, разве что, парфян) и римские полководцы не испытывали серьезной потребности что-либо в ней менять, то военная система в целом оказалось чрезвычайно тесно связана с социально-политической организацией Республики, и, как и она, оказалась не приспособлена к превращению полиса в мировую империю, будучи подвержена тем же кризисам. «Марианские» солдаты, набиравшиеся из пролетариата, были вовлечены во все социально-экономические беды государства и надеялись получить от военной службы удовлетворение своих чаяний. При этом мало что связывало их с традиционным устройством Республики. Солдаты все более становились преданы своим полководцам, а не Республике, и римляне все больше сражались друг с другом, а не с внешним врагом. И хотя все угрозы извне и отражались даже в годы Гражданских войн, несостоятельность этой организации стала ко времени битвы при Акции всем очевидной.

5. Римская армия периода принципата (I в. до н.э. — II в. н.э.).

После завершения Гражданских войн в Риме установился новый политический строй — принципат, органически соединивший личную власть, основанную в значительной мере именно на военной силе, и республиканские учреждения. Из сказанного в конце предыдущего раздела ясно, что создатель принципата, Октавиан Август, не мог в своем всестороннем преобразовании римского общества обойти стороной армию. И действительно, именно в его долгое правление создается военная система, просуществовавшая в основных чертах до конца II в. н.э. Именно она обычно имеется в виду, когда говорится о римском легионе.

Для ее исследования мы обладаем поистине уникальным для истории античности богатством источников — нарративных, юридических, эпиграфических, папирусных и археологических, в результате чего этой теме посвящено практически необъятное количество научной литературы.

Можно предполагать, что Август поставил перед своей военной реформой ряд задач (или, по крайней мере, что реформа привела к решению этих задач), а именно — обеспечение политической стабильности и ликвидацию угрозы военного переворота; отсутствие угрозы социальной структуре империи при сохранении военной эффективности; соответствие финансовым возможностям; надежная охрана границ империи от вторжений извне и защита провинций от попыток восстания. При самом Августе армия еще должна была вести завоевательные войны (в действительности он был крупнейшим завоевателем в истории Рима), но преемникам он завещал не расширять границ Империи, и чем далее, тем более наступательная война становится для римской армии экстраординарной задачей, хотя вплоть до начала III в. н.э. ее удавалось, при необходимости, успешно решать.

Армия подверглась решительному сокращению: от 75 легионов в год битвы при Акции до восемнадцати. Правда, уже к моменту смерти Августа их число возросло до 25, а ко времени Септимия Севера до 30, а численность нового легиона была несколько выше, но все равно сокращение было значительным. Даже с учетом гвардии, вспомогательных войск и флота империя имела во II в. вооруженные силы всего в 350 — 400 тыс. чел. на 60 млн. чел. населения (т.е. всего ок. 0,67% от населения). По отношению к числу собственно римских граждан призывного возраста число легионеров колебалось, по таблице, приводимой французским историком Ф. Жаком [86], от 10,5—15,5% при Августе до 11 — 16% при Клавдии. Это позволяет предположить, что распространение римского гражданства было обусловлено в значительной мере именно военными нуждами, т.к. процент оставался примерно одинаков для 18 легионов при Августе и 27 при Клавдии.