А что мы будем делать потом?

Мало всех этих неприятностей — так сегодня еще пожалует портной!

На тумбочке зазвонил телефон, и Кэрол взяла трубку.

— Квартира Бэрримора!

Она нисколько не удивилась, услышав в трубке женский голос.

— Это мисс Пичем, — сказала она, обращаясь к Клоду.

Тот равнодушно пожал плечами.

— Пичем? Кто это такая? Я ее не знаю.

Кэрол возмутилась до глубины души.

— Нет, вы отлично знаете мисс Пичем! Это же Кэтрин Пичем — сопрано из «Метрополитен-опера».

— Ах, она! Чего она хочет?

— Она говорит, что ей надо непременно с вами поговорить, — смело ответила Кэрол.

Клод сделал неопределенное движение рукой.

— Только не сейчас! Скажите, что меня нет. Я умер, умер как раз в тот момент, когда затрезвонил этот проклятый телефон.

Кэрол только покачала головой и поднесла трубку ко рту.

— Вы слушаете, мисс Пичем? Мистер Бэрримор сейчас занят с массажистом. Он позвонит вам позже, всего хорошего.

Клод, услышав эти слова, гневно сверкнул глазами.

— Кто сказал, что я собираюсь ей звонить? Я даже не помышлял об этом. Я эту даму просто не перевариваю.

— А на прошлой неделе вы собирались на ней жениться, — напомнила Кэрол патрону. Достав из шкафа домашний халат, она повесила его на спинку стула. — Но, как я понимаю, мисс Пичем не захотела выходить за вас замуж.

— Именно поэтому я ее и не перевариваю, — буркнул Клод. Он снова повалился в постель и прикрыл глаза.

— Господи, ну почему каждое утро повторяется это неслыханное мучение? Почему нельзя оставить меня в покое и позволить спать столько, сколько я хочу? Опять эта враждебная жизнь, опять эта необходимость зарабатывать хлеб насущный…

— Сегодня утром вы необычайно поэтичны, — изумилась Кэрол. — Это отрывок из вашей новой роли? Кстати, вам неплохо бы принять душ, а то скоро придет массажист.

— Вы меня вечно терзаете, — жалобно проговорил Клод и вылез наконец из постели.

— Должен же кто-то это делать, — дружески ответила Кэрол. — Вы целых два дня не уставали повторять, что я удивительно хорошо подхожу для роли мучительницы.

С этими словами Кэрол покинула спальню молодого актера.

В коридоре она столкнулась со Стеллой Вандемус, которая воззрилась на Кэрол с нескрываемым удивлением.

— Как это вам опять удалось извлечь его из постели, и он при этом ничем в вас не запустил? Это просто смешно, но, как только я утром захожу в его спальню, он моментально швыряет в меня или пепельницей, или ботинком, или чем-нибудь еще, что под руку попадется.

— Такая уж у него особенность, — усмехнулась Кэрол и прошла в свой маленький кабинет.

Там она уселась за пишущую машинку, разобрала почту, включила диктофон и перепечатала пару писем, позвонила в несколько мест и рассортировала пришедшие за прошедший день послания — весьма, между прочим, многочисленные.

Да, она уже целую неделю с восьми до двенадцати работает у Клода Бэрримора, артиста, и благодарить за эту работу должна Вайолет. Подруга не успокоилась и подыскала-таки Кэрол еще одну работу на полдня. Вот уж поистине — не было ни гроша, да вдруг алтын!

Клод Бэрримор был не только очаровашкой, он обожал, когда его любили. Почта от поклонников была подобна лавине, в которой он с удовольствием купался. Он не утомлялся, слушая, какой он даровитый, какой великий актер и какое блестящее будущее его ожидает.

Кэрол работала у него уже неделю, но ни разу не видела его на сцене. Она появилась у Бэрримора как раз в тот момент, когда он искал на полдня человека, который бы разбирал для него почту, — как и говорила Вайолет. Однако со временем Кэрол стала мастером на все руки.

Для Клода это было само собой разумеющимся делом. Он беспредельно, хотя и беззлобно, терроризировал Кэрол и миссис Вандемус, беспрерывно крича, придираясь и одновременно утверждая, что не сможет без них обойтись. Впрочем, такое поведение вскоре перестало шокировать Кэрол.

Клод Бэрримор был нервным, экстравагантным человеком искусства, словно сошедшим со страниц книги об актере. Самовлюбленность и эгоизм мешали ему испытывать истинные, неподдельные чувства. Он часто театрально убеждал всех, что до беспамятства влюбился и собирается жениться. Однако до этого еще ни разу не дошло, как в случае с Кэтрин Пичем.

Буквально два дня назад весь Нью-Йорк гудел от новости — вот-вот состоится свадьба и что же?.. Мисс Пичем отворачивается от Клода, оставляя его мучиться от одиночества.

Как раз в этот момент в кабинет вошел Бэрримор. Кэрол, не поворачивая головы, продолжала сосредоточенно строчить на пишущей машинке. Клод заглянул через ее плечо, потом взял стул, придвинул его к рабочему столу и принялся читать письма. Через некоторое время он одним движением отмел всю корреспонденцию в сторону и глубоко вздохнул.

— Когда я читаю все это, меня не покидает ощущение, что я все-таки потрясающий мужчина. Женщины меня любят. Они хотят со мной встречаться, хотят за меня замуж, хотят меня любить. Да что там — они просто готовы на меня молиться.

— Наверно, им просто некому больше излить свои чувства. Они оттачивают на вас свое очарование.