Читаем ...А до смерти целая жизнь полностью

«…Вот так и живем. О жизни своей осталось написать только, что все нормально, оформление ленкомнаты близится к концу, так что скоро получу возможность окунуться в свою работу в электролаборатории. Бешеными темпами учу в свободное время электротехнику и все время вспоминаю, куда я задевал свой конспект по этому предмету. Поскольку вы не возражаете, чтобы я обращался к вам с просьбами, использую сию возможность и прошу вас заглянуть в тумбочку под радиоприемником. Вроде бы он там был, этот злодей-конспект. Если обнаружите, не сочтите за труд выслать, ась? Приметы: общая тетрадь формата меньше обычного, такая квадратненькая, коричневого цвета, в дерматиновом переплете. Если нет в тумбочке, не ищите нигде понапрасну — все равно не найдете.

Напишите, регулярно ли получаете мои письма. Пишу я довольно стабильно, так что вот-с.

Передавайте привет всем. Целую. Ваш Саша.

Р. S. Да, еще: вышлите, сделайте милость, пару чистых общих тетрадей, а то с этой копеечной мелкотой Камского ЦБК (гордитесь: Камского!) возиться надоело».


«1 апреля.

Начинаю традиционно с извинения, т. к. и на сей раз вы много от меня не услышите, кроме разве той новости, что через два дня вышлю вам небольшую кучку фотографий, кои я сам вчера ночью самоотверженно печатал. Напечатал бы еще, да бумаги не хватило…

А ты, мама, поменьше беспокойся о том, чего бы мне выслать полакомиться. Пока ничего. Здесь всего хватает, не то что в Перми. Там, поди, и «белил цинковых густотертых» нет? А у нас навалом.

В общем если говорить серьезно плюс если вы того желаете, то можете (разрешаю) выслать ну конфет, что ли. Только не очень «экстравагантных», а лучше из тех, что подолговечней (подешевле в смысле). В армии, видите ли, развивается способность оценивать все абсолютно количественно, а не качественно. В армии даже фотопленку после проявления закреплять не надо, так толковал мне вчера один друг. Так-то. Будьте здоровы! От Сяси письмо давно уже получил, а коварное время не дает возможности до сих пор ответить. Передайте, что скоро напишу.

P. S. «Основнуху» забыл: если посылку отправлять мне решитесь, запихните уж куда-нибудь промеж гвоздей пару пачек пермского «Севера». А то тут дрянь страшная».


«7 апреля.

В сем послании отправляю обещанные фотографии. От мамы сегодня еще письмо получил и коротко отвечаю на вопросы:

1. Насчет работы с током. Не бойтесь, ток у нас в лаборатории за «решеткой», к нему не подойдешь, а если и потребуется подойти, есть все средства защиты.

2. Насчет безопасности дежурства на улице. Тоже можете быть спокойны.

3. Есть ли в нашей местности какие-нибудь опасные насекомые? Есть. Шакалы иногда забредают. Воробьев до лешего. Остальных насекомых пока что не встречал, да и старослужащие об этом ничего толком не знают.

4. Еще раз о посылке. Писал уже. Ежели захотите, можете выслать чего-нибудь на зуб положить. По возможности глюкозного.

5. Разрешаете писать реже, т. к. у меня времени нет. Такое дело не пройдет, мне самому реже писать неинтересно. По возможности буду писать чаще.

Извините за столь официальные ответы, но время не позволяет мне долго думать над слогом писем…»


«11 апреля.

Вчера получил папино письмо, полное радостных известий, а сегодня — бандероль. Очень благодарен за все, особенно за конспект, т. к. на этой неделе начнутся зачеты, вернее, даже экзамены… Спасибо за самоотверженные поиски конспекта, так «мудро» спрятанного мною.

«Родники» полистал, только читать основательно пока некогда, но скоро прочту непременно.

Полистал также и «чистую общую тетрадь в клеточку» и, можете себе представить, нисколько не удручен тем, что она в клеточку. Хуже, когда небо бывает «в клеточку». А тетрадь ничего. Тетрадь не небо. Так что пусть мама зря не тревожится, что тетради в оную самую, в клеточку то есть, мне не сгодятся. Очень даже…

Не пугайтесь стилем предыдущего абзаца, ибо я решил хоть немного написать в стиле Шолом-Алейхема, сборник рассказов которого, взятый в нашей библиотеке, я недавно «проглотил». Зашел, понимаете ли, в первый раз в библиотеку, и не то чтобы зашел, а так — заглянул. Стоит, понимаете ли, библиотека, и кто ее знает, зачем она стоит. А раз она стоит, почему же я должен мимо пройти, скажите мне на милость… Вот я и думаю, почему бы мне туда не зайти, даже не то чтобы зайти, а так — заглянуть. А уж если я что подумаю, то, пока не сделаю, не успокоюсь. Вот и решил зайти, даже не то чтобы зайти, а так — заглянуть. «Такой уж я человек, и деньги для меня — тьфу. И все такое прочее… Но я вовсе не об этом хотела…»

Ну как-с? Похоже на оригинал? Серьезно говоря, захотелось мне до ужасти перечитать «Мальчика Мотла», а прочитав его, не удержался от прочтения всей книги. Замечательно все-таки пишет, что ни говори…

Всем большой привет. Да, совсем забыл: еще от Гоши письмо получил. Нет, ничего особенного, так просто сообщил. «Такой уж я человек, и деньги для меня — тьфу. И все такое прочее. Но я вовсе не об этом хотела…»

До свидания. Ваш Саша».


«20 апреля.

Здравствуйте, дорогие…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное