А если это любовь?

Удивляясь тому, какие глупости вдруг полезли ей в голову, Дарина медленно поднялась с пола. Во рту горчило… Понятно, от чего. У нее ведь даже мысли не возникло, что в последний момент можно отстраниться или, не дай бог, выплюнуть. Дрожащими пальцами Дарина отвела волосы, липнувшие к покрытому испариной лицу. Затравленно осмотрелась. Графин обнаружился на небольшом высоком столике у противоположной от окна стены. Она подошла к нему на негнущихся ногах, налила воды, игнорируя то, как невротично край графина молотил о стакан, и залпом выпила.

В этом месте подсветка была устроена так, что в отражении оконных стекол себя можно было рассмотреть, как в зеркале. В никому не нужных сейчас деталях. Дарина зачарованно разглядывала себя, к удивлению, практически не изменившуюся, и настороженно вслушивалась в голос Родиона. Разговор явно шел о работе и изобиловал такими заумными терминами, о значении которых она могла лишь догадываться. А вот ее недавний любовник оперировал ими так же легко, как некоторое время назад – командами…

– Иди сюда... Садись на пол… Бери глубже и соси... Ну, или убирайся. Забирай деньги и вали, пока отпускаю!

Интересно, он бы в самом деле ее отпустил? С деньгами? В тот момент Дарина не успела обдумать эти слова, как следует. Но даже если бы у нее было чуть больше времени – вряд ли бы она сумела воспользоваться щедрым предложением Родиона. Потому что одно дело – заработать деньги. Каким угодно способом, но заработать! И совсем другое – взять просто так, как какая-то опустившаяся попрошайка. Почему-то второй вариант Дарине казался гораздо более унизительным, чем первый. Может быть, потому что изначально их уговор был совсем о другом.

О другом, да. И вроде бы она понимала, о чем конкретно. Но все равно испытала шок. Когда он рыкнул:

– Иди сюда... Садись на пол… Бери глубже и соси...

Дарина с силой, до кругов перед глазами зажмурилась и снова открыла глаза. Нет, у нее не выросли рога и копыта. Она оставалась все той же. Ну, может, губы воспалились чуть-чуть, припухли и стали ярче выделяться на фоне белого как мел лица. Но и они совсем скоро вернутся в норму. Нужно просто почаще себе об этом напоминать. И все будет хорошо. Наверное…

– Как тебя зовут?

Дарина вздрогнула. Обернулась, с трудом подавляя готовый сорваться с губ смешок. Ну, разве это не прекрасно? То, что он даже имени ее не знает…

– Бэлла зовет меня Шанель.

– И что? Тебе нравится эта собачья кличка?

Нет. Но та позволяет отделять себя новую от девочки, которой Дарина была еще совсем недавно. И к которой она хотела вернуться. Но это было слишком личное. То, что вряд ли стоило обсуждать с… клиентом. Не зная, что ответить, Дарина пожала плечами. Глупо, но рядом с ним она чувствовала жуткую неуверенность. Вот, казалось бы – какая ей разница, что он о ней подумает? И подумает ли вообще… Но почему-то не хотелось ударить лицом в грязь. Сказать что-то не то, сделать. Показаться ему деревенщиной, которой она, безусловно, была.

– А мама с папой как тебя звали?

– Дарина.

– Ну, хоть с этим мы разобрались, – глубоко о чем-то задумавшись, Родион провел ладонью по стриженой голове. Белизна его классической рубашки красиво контрастировала и с загорелой кожей руки, на которой отчетливо выделялись рубцы вен, и с угольно-черным пиджаком.

Бэлла много о чем ей успела рассказать за то время, что они провели с ней, гуляя по магазинам. Дать кучу напутствий, советов и настоятельных рекомендаций. Но почему-то прямо сейчас в памяти всплыла одна из самых глупых:

– Не вздумай влюбиться в клиента, – заметила она, сжав в руке её пальцы. А Дарина взяла и засмеялась. Потому как, господи, ну, какое – влюбиться? Она шутит, что ли? Тут хоть бы не стошнило…

– Собирайся. Поедем…

– К-куда?

Разве еще не все? Ему мало? Он… неужели он хочет продолжения? Сколько ему лет? Бэлла утверждала, что чем старше любовник – тем лучше. Потому что ему в силу возраста от любовницы много не надо. Но по всему выходит, что Родион еще недостаточно стар.

– В гостиницу. Ты же не думаешь, что это стоило почти тринадцати кусков зелени, что я на тебя потратил? – Родион кивнул в сторону кресла, в котором она его обслужила. Дарина открыла рот:

– Тринадцати?

– Твои тряпки стоили очень дорого. Как и все остальное.

Так дорого?! Ей хотелось сорвать с себя всю одежду и закричать – мне это не нужно. На, забери! Если уж на то пошло, она бы лучше взяла деньгами. По крайней мере, эти деньги позволили бы ей закрыть немалую часть долга по ипотеке. Ну, или заплатить за следующий семестр. А то и два. С другой стороны, они условились, что он платит ей за выезд. Так что…

– Только можно в какую-нибудь другую гостиницу? – тихо попросила она.

– Другую?

– Не ту, где вы с Бэллой останавливались. Понимаете, там меня все знают…

– И что?

И то! Ей очень не хотелось бы, чтобы до начальства дошло, чем она занимается в свободное от работы горничной время. Дарина не была уверена, что после такого ее не погонят оттуда ссаными тряпками. А ведь они наверняка погонят... Он что, тупой? Или издевается?

– То, что это – не очень удобно, – туманно объяснила она.