А я дура пятая!

– Пока вроде нет, но там пожар… Я должен ехать! Простите меня бога ради! Я вам позвоню! Но билет все равно берите, это ведь через две недели, я до тех пор разберусь! И буду звонить!

– Как вы поедете, вы же пили?

– У меня там водитель!

– Удачи вам, Кузьма!

– Вы не проводите меня до машины?

– Провожу конечно!

Он взял меня под руку и повел к стоянке:

– Ох, простите, я должен позвонить. Алло, Степаныч, готов? Сейчас выезжаем!

Мы подошли к громадному джипу, в кабине которого сидел немолодой мужик.

– Что, Филиппыч, девушку решили похитить?

– Хотелось бы, но увы, в Буткееве пожар на ферме. Гони, Степаныч!

– Ух ты!

– Карина, я…

– Не надо ничего говорить, я все понимаю!

– Да я и так слишком много наговорил.

Он схватил меня, поцеловал в губы и сразу отпустил:

– Все! Я поехал! Буду звонить!

Мне тоже сразу захотелось уехать. Может просто вызвать сейчас такси? Нет, я должна появиться на людях, иначе все решат, что я уехала с Кузьмой. А это пока не нужно. На подходе к месту веселья я вдруг столкнулась в Четырежды Бывшей. Раньше я ее тут не видела.

Она смерила меня насмешливо-презрительным взглядом и громко заявила:

– Ишь как ты о мужика терлась, позорная баба! А он от тебя утек!

– Алевтина Архиповна, что ж вы на такую малую аудиторию работаете? Спешите с этой новостью на Первый канал! Вас тогда вся страна услышит!

– Ах ты засранка!

– Пусть я засранка! Но вы разве не в курсе, что кто-то может завтра выложить в Сеть, как заслуженная артистка, которая по телевизору всех учит жить, ругается на чужой свадьбе? Неосмотрительно!

Она открыла было рот, но тут же его и закрыла. Испугалась, мерзкая баба!

* * *

– Филиппыч, ты поспи пока, – посоветовал Кузьме пожилой водитель, работавший у него уже четыре года. – А то как до Буткеева доберемся, уже не поспишь.

– Да вот, Валентин сообщает, что пожар уж потушили. Слава богу, из людей никто не пострадал. И телят всех вывести успели, молодцы!

– А телятник-то новый ставить придется?

– Не знаю пока. На месте разберусь.

– И чего это он вдруг загорелся? Вроде новый совсем, проводка современная. Кабы старая была, а то новехонькая.

– Да говорят, молния…

– Филиппыч, я, конечно, понимаю, бабец первый сорт, но что ж ты совсем голову потерял?

– Ты о чем?

– Что ж там громоотвода не было, что ли?

– Ясное дело, был… так что, думаешь, подожгли?

– Думаю, Филиппыч, думаю! Завистливый у нас народ-то, милое дело богатому соседу красного петуха пустить!

– Ну ты даешь! Хотя… все возможно. Но у нас везде камеры стоят, поглядим, что к чему. Слава богу, хоть никто не пострадал. Да, а что ты про бабца там говорил?

– Про какого еще бабца? Ах да, классная дамочка тебя провожала, мне понравилась!

– Одобряешь, значит?

– Одобряю! Она случайно не замужняя?

– Да нет, вдовая.

– Это неплохо. И так она на тебя смотрела… Хотя чего на тебя не смотреть, справный мужик. Женился бы ты уж, Филиппыч, пора. А детки у ней есть?

– Нету.

– Ну, тогда уж сам бог велел. Ты вон племянника воспитал, женил уже, воспитаешь и своих. Пора, Филиппыч, пора, пятый десяток пошел.

– Да понимаю я… Только это так быстро не делается. Мы с ней совсем мало знакомы…

– Эх, Филиппыч, иной раз два года с бабой хороводишься, и вроде всем она взяла, а как замуж выйдет, такое из нее полезет, не приведи бог! А я вот как свою Настю встретил, через два дня замуж позвал, почуял, то, что надо! И вот уж восемнадцать лет живем душа в душу!

– А знаешь, Степаныч, она в одном доме с Лялей живет.

– Да ты что! На до же… А ты ее к себе возьми, в Питер… Как ее звать-то?

– Карина, ее звать Карина, – с наслаждением произнес Кузьма.

– Надо же, Карина, красивое имя. Ты вот что, Филиппыч, если закрутишь с ней, бери ее в охапку и увози из того дома, а то Ляля твоя ей житья не даст.

– Погоди, рано еще хватать в охапку, она вот недельки через две в Питер приедет, тогда и решим…

– Ну, может, ты и прав, как говорится, поспешишь – людей насмешишь.

– Степаныч, а я, пожалуй, и впрямь посплю немного.

– Поспи, поспи, если что, я тебя разбужу.