А кто убил тебя?

– Какой красивый голос, – вырвалось у Камиллы, когда Саша начала рассказывать воспоминания о детской больнице, напоминавшей это место.

– Ты это мне? – Берн прервала рассказ и перевела взгляд на соседку по кроватям.

– Да, такой необычный для парня.

Она кивнула головой и продолжила рассказ, делая вид, будто никакой казусной ситуации не произошло.

Лина аккуратно развернула матрас и посмотрела на Артёма. Странное чувство овладевало ей всё больше, девушка чувствовала, как неясность начинала перерастать в ненависть. Последний день в армии казался ей уже несуществующим и таким призрачным, что те подлинные и душевные диалоги, казалось, растворились в капле нового дня и новой жизни.

– Стройтесь в линию, – в дверь зашёл Лиутбер Вольф, его голос не излучал радость и приветливость, только грубость и усталость. Он дал новобранцам 30 секунд на построение, потом оглядел всю комнату и остановился на Алине. Эфрон смотрела на него и, как парализованная, не могла даже встать с кровати.

– Слишком понравилась кровать? – Вольф подошёл ближе и опёрся об ручку кровати.

– Я просто…

– Я тоже просто. Кстати, я спал на той кровати, – командир указал почти на самую дальнее место, которое было занято Камиллой, – а тут никто.

– Это хорошо?

– Хорошо будет, если мы уже пойдём. Я бы мог накричать или применить силу, но Линник говорит нужно найти к каждому свой подход. Виктория часто говорит умные вещи.

Эфрон тяжело вздохнула, осознав, что за десять секунд командир упомянул Викторию дважды. Тяжесть сожаления к себе тянула вниз, но девушка смогла перебороть в себе ревность и послушно прошла в конец линии.

Пыль летала повсюду. Лина пыталась проследить траекторию одной из пылинок, но крик командира о равнении выбил её из сосредоточения, и концентрация была потеряна.

– Рюу Като с утра выпил не профильтрованную воду, а сейчас лежит в госпитале с температурой и не может прийти в себя, – Лиутбер резко перевёл взгляд на Алину и, повысив тон, продолжил, – главное – это концентрация на жизненно необходимых вещах. Я не призываю вас отказаться от воды, но если вам захочется в спешке выпить, то лучше дождаться фильтрации.

– Рюу Като умер? – раздался немного писклявый женский голос из линии.

– Нет, он вернётся, но после выздоровления.

– Кого отправят во внешний патруль?

– Я не просил задавать вопросы.

– А знакомиться с нами будут? – тот же писклявый голос почти вывел командира из себя.

– Вы уже не в детском саду, всем без разницы ваши имена, ещё один вопрос и внешний патруль обеспечен каждому.

Новобранцы переглянулись и застыли. Артём повернулся к Сигманду и прошептал на ухо:

– Какой он отвратительный, если орёт на нас без повода, то значит на кого-то не может с поводом.

– Думаешь, у него проблемы с девушками? – парень закрыл улыбку рукой, делая вид, что кашляет.

В спальню зашла Виктория. Она сделала три больших грациозных шага прежде, чем оказалась рядом с Вольфом и, немного наклонив голову вниз, прошептала на ухо, что столовая сегодня задерживается и новобранцам необходимо провести экскурсию. Мужчина закатил глаза, явно выражая своё недовольство.

– С нами так не возились, – фыркнул командир.

– Относись к этому более лояльно, представь, что это будет просто прогулка и знакомство с солдатами, которые в будущем станут тебе друзьями.

– Надружился.

– Покажи им своё величие и превосходство, – девушка проговорила это настолько тихо, что Лиутберу показалось это внутренним голосом, который точно знал все достижения и результаты командира. Голова будто сама кивнула, не обговаривая это с желанием провести целый день за сном и с любимой девушкой.

Виктория провела пальцами по шее командира и аккуратно прикоснулась губами к его щеке. Его злость и ненависть к новобранцам на секунду растворилась в эйфории от мимолётной окрылённости, которую могла подарить Вика. 10 лет назад Лиутбер стоял также в этих стенах. Его мотивировала защита родных и тайна происходящего в остаточном мире. Сколько бы лет не прошло после войны, сколько бы секретов она не оставила после себя и сколько бы людей не пропало после, семья оставалась важнее. Важнее до тех пор, пока после долгих уговоров Николая Клеймён, Лиу всё-таки отправили в Швецию. Из-за маленькой площади городов остаточного мира население их было небольшое. На пятую ночь без сна в Швеции, охраняя дом своей семьи, Вольф уснул. Проснувшись, он понял, что не сможет простить себя.

– Я побежала, – Линник оглядела новобранцев и, сделав снова три больших шага, исчезла за дверью. Она оглядела по сторонам территорию ночного патруля и плавно двинулась в сторону столовой.

В Виктории Линник было всё одновременно привлекательно и отвратительно. Длинные прямые волосы седого цвета, большие, но редкие ресницы, густые прямые, но непослушные брови. Её черты лица никак не могли сложиться в единую картину. Но её тонкость и яркость брали вверх над несуразностью внешности.