А небо – уже в снегу…

И мятой травы стенания,

И смелые сны весны…

И ты остаёшься в мире, как

Иссякнувший суховей,

Как всхлип в тишине аллей,

И ближе и всё милей

Душе твоей горькая лирика

Полыни

И пыль полей.

*

Тесен мир и просторен –

Вздорен

Этот вывод лишь наяву.

А во сне он вполне бесспорен,

Если вникнуть – не в суть,

Но в корень…

Словно в поезде я живу.

Словно в тесном купе,

А окна

Распахнули глаза вовне.

И дожди моросят –

И мокнут

Отраженья твои в окне.

И летят, и сквозят просторы

В хлябь небесную – мчат, бегут,

Завершая земные споры

Хриплым кашлем своих простуд.

И уже ни тебя, ни речи

О тебе,

И в тоске, наугад,

И бедой, и любовью мечен,

Ты срываешь стоп-кран, калеча

Тормоза…

И о нашей встрече

Поезда

До сих пор

Кричат.

*

Падает на землю суховей.

Обрывает листья, тащит юзом.

От жары взрываются арбузы

И репей

Прилипчивей и злей.

А судьба –

Уже почти обуза.

А любовь –

Всё мельче и больней…

А за нами –

Пыли серый шлейф

Обрывает с прошлым

Наши узы.

1999

*

Где не хватает силы поразмыслить,

Отдайся случаю – авось, не подведёт.

От пристани отчаль – и отнесёт

В туманы вод,

И потеряешь пристань,

И бакены, и берег, и маяк,

Чей долг и назначенье – выручать нас,

Хотя ты для него всего лишь частность,

И он тебе значенья – это так! –

Ни придаёт нисколько.

Уносимый

И брошенный неведомо куда,

Ты, в общем, оставляешь навсегда

И пепел, и огонь свой негасимый,

И берега, что в дымке залегли.

И там, за горизонтами, за краем

На трёх китах дрейфующей Земли,

В конце концов мы всё-таки узнаем,

Куда нас эти чуда завезли.

И выясним – случайна ли случайность,

Тверда ли и устойчива твердынь,

И в чём она, светил необычайность,

И чем чревата утренняя стынь.

Но это – там.

А здесь – мы здесь готовы

Молиться травам, что клонятся вниз,

И ловим жёлто-красный лист кленовый,

Где на ветру – застенчивое шоу

Русалок поздних,

И дождём рисован

Берёз багряный медленный стриптиз…

*

…И никогда не устоять на месте!

Иди вперёд или сползай назад.

Таков сюжет, увы – таков расклад,

Живи хоть сто, хоть полновесных двести.

И растекаясь по стеклу водой

Дождя или растаявшего снега,

Не прекращай погони, рыси, бега

За мыслью там, за строчкой налитой,

За вроде бы живительной идеей,

Понятной, может, снегу и воде

В стекле оконном, чтобы разглядев

Размытый горизонт – теплей, светлее

Выказывалась осень ли, весна ль…

И ладно, Бог с ним, что в окне февраль

И в лужах снег, и грязь на тротуарах!

О хворях позабыв и об ударах,

Не видя луж, угадывая даль,

(А там опять зацвёл в снегах миндаль!).

Шагай, плыви в своих штиблетах –

Старых

И старомодных, как твоя печаль…

*

Всё чаще нам снятся дремучие травы,

Дремотные чащи.

Всё чаще корявый,

Измотанный ветром приземистый лес

Под окнами бродит.

И манна небес

Касается губ первоснежной прохладой!

И с памятью той никакого нет сладу:

Тревожит, треножит, средь бед и забот –

Как будто поможет,

Как будто спасёт…

2000

*

Дурные соки в травах колобродят.

Кричит сова, отпугивая тишь.

Летучая летает в небе мышь,

И жрут потраву мыши в огороде.

Что движет временем?

Куда оно уходит?

Особенно, к примеру, по ночам?

Кто этим хороводом хороводит

И тянет руку,

И часы заводит,

Молчит и ждёт?..

И я бы помолчал.

Но жрут потраву мыши в огороде,

И время всё безжалостней уходит,

И бестолковы совы по ночам.

1999

*

Дом постарел.

Он по ночам трещит.

Пугают эти шорохи и трески.

А ночь глуха.

Но аргументы вески:

Чердак простыл, балясина болит…

Он, как и ты, не спит,

Всё бродит где-то,

Всё больше там, где не было и нету

Ни радости, ни счастья,

Где заря

И зарево почти неотличимы,

Где разум трудно сопрягать с умом

И горе остаётся меньшим злом,

Поскольку иногда проходит мимо,

Не узнаёт, и лишь необходимо

Чуть упредить замах его руки…

И немощность сжимает кулаки,

И тычут пальцем в небо ветряки,

Приткнув к земле обтрёпанные крылья,

По большей части – траченные зря…

И пухом нам

Родимая земля.

*

Ты оглянись вперёд,

Устань смотреть назад.

Устань крутить кино о непрошедшем бывшем.

Там до сих пор кипит вендетта, газават

Любовей и надежд – несбывшихся, небывших.

Там чуть живой прибой

Припал к остаткам скал

И бьётся головой, моля о снисхожденье,

И высохшей реки пустое нисхожденье

Сменяют оползней ухмылка и оскал.

Устань смотреть назад.

Теперь тебе вздохнуть,

Чуть переждать, пока осядет муть вся,

Вперёд неторопливо оглянуться

И удивиться – он всё тот же, путь!..

И никого ему не обмануть,

И самому никак не обмануться…

*

К старости

Время летит всё быстрей и быстрее.

Скушное чувство!

И как-то не сразу поймёшь:

Тянет тебя и клонит,

Возвращает к земле – и

Кажется – всё,

Не найдёшь, не вернёшь – пропадёшь!

И не вернёшь, ведь!

Ни сил, ни любви, ни печали

Первых потерь,

Первых ссадин в душе, синяков…

Как же легко ты себя позабыл –

И отчалил,

И отвалил

От далёких теперь берегов!

Юные липы твои

Перестарились и задубели.

Не пережили своих ожиданий дубы.

Всё возлагалось – как есть! –

На «авось» да «кабы»,

Да кабы знать, сколь мятежны

Метельные в рощах постели…

Время летит,

Неуступчиво, зло, нетерпимо,

Нам оставляя лишь крохи,

Ну, что там – додумать, дожить…

И непонятное чьё-то,

Почти что беззвучное имя, –

Полузабытое,

Душу

Всё точит,

Мозжит…

*

Трудяга-дождь…

Уныло и устало

Шуршит его сырое помело.

Ушло, устало лето, перестало

Тебя любить, и да не будет мало

Тебе тепла и места, где светло!..