А ночь была как музыка, как милость

Она завалила стол деликатесами, охала и ахала, умиляясь красотой и грацией претендентки в невестки, расспрашивала чересчур подробно, словно желая впоследствии писать о ней мемуары, интересовалась мельчайшими деталями прошлого и настоящего девочки и её родителей.

Беседа шла полным ходом: мама расточала елей восторгов, вдруг начала бледнеть и неожиданно грохнулась в обморок.

Продолжение смотрин пришлось срочно отменить.

Игорёк забегал, извиняясь, пытался привести маму в чувство, что никак не получалось: ей становилось всё хуже.

Жених сбегал к почте, вызвал по телефону скорую помощь.

Пришлось поймать такси и отправить девушку домой.

Мамочка очнулась спустя несколько минут после поспешного отъезда невесты.

Она принялась рыдать, заламывать руки, сипя и рыдая, обвинила сына в чёрствости и жестокости, наговорила несуразностей, давая понять, что он у неё единственный, поэтому делить сына ни с кем не намерена.

– Рано тебе обузу на шею вешать. Успеешь ещё нагуляться. Эта Светочка ещё та штучка, помяни моё материнское слово. Я её сразу просчитала. Вот помру, тогда что угодно делай.

Атака на потенциальную невестку продолжалась больше недели. Мама находила новые и новые аргументы, расписывала ужасы семейной жизни и склонность красавиц портить жизнь молодым мужчинам.

Сын всё правильно понял: попыток влюбиться больше не предпринимал.

Так они и жили вдвоём до самой маминой кончины.

С тех пор минул год.

Что-то менять в жизни уже не хотелось, да и поздно, честно сказать.

Игорь остепенился, привык жить в одиночестве, которое нисколько не раздражало, даже наоборот – холостяцкая жизнь представлялась удобной и комфортной: никому ничем не обязан, творчески полностью свободен.

Мужчина отрастил на лице растительность, приобрёл стариковскую осанку, научился шаркать ногами и медленно говорить.

Жизнь как жизнь: не хуже, чем у других.

Зато у него было сколько угодно времени на творчество.

На самом деле Игорю Леонидовичу всего двадцать семь лет, только об этом никто достоверно не знает. Да и он сам начал забывать.

Люди обращались не к нему, а к его внешнему виду: уступали место в транспорте, называли "отец".

– Ну и ладно. Нет худа без добра, – считал он и старался соответствовать новой роли.

Главное, никто не отвлекает, что устраивало мужчину вполне.

В его голове постоянно возникали и крутились интересные идеи, которые требовали концентрации внимания и сосредоточенности.

Ланочка быстро освоилась в доме, но общаться не спешила, свободное время посвящала исключительно учёбе.

Девушку не было слышно и видно, кроме времени обеда и ужина. Она быстро готовила, проглатывала свою порцию за пару минут и вновь спешила к учебникам и конспектам.

О долях в расходах они договорились сразу. Продукты покупал Игорь Леонидович, на кухне хозяйничала Лана. Она же следила за чистотой в доме.

 Жизнь потекла в устоявшемся русле. без неожиданностей: плавно, размеренно, уютно.

Это было весьма удобно, устраивало того и другого.

Однако мироощущение Игоря Леонидовича странным образом эволюционировало. Его мышление часто переключалось на квартирантку.

Он мечтал познакомиться поближе, чтобы иметь возможность наблюдать, как она двигается, что говорит, о чём мыслит.

Игорь рисовал её постоянно и много, но по памяти, в достоверности которой сомневался.

Лана его общества старательно избегала. Во всяком случае, создавалось именно такое впечатление. А он неотступно думал о ней, подогревая интерес удачными рисунками.

Теперь его голову занимали мысли о жизни, смерти, молодости, женщинах, отношениях, семье, детях.

С чего бы вдруг?

Чем уединённее вела себя Лана, тем интенсивнее и чаще мысли буксовали на её персоне.

Игорь Леонидович рисовал, рисовал, рисовал, находя в этой независимой, но весьма привлекательной крошке всё больше достоинств и преимуществ.

Неожиданно и вдруг выяснилось, что она… женщина: притягательное, волнующее существо, до которого страсть как хочется дотронуться.

Никогда ещё Игорь не рисовал так много.

Вот Лана танцует,  здесь сидит, на этом эскизе лежит на животе, подложив руки под подбородок и кокетливо подняв согнутую в коленке ножку вверх.

Здесь девочка женственно садится, придерживая юбчонку, а вот тут бежит, разметав руки-крылья.

Рисунки уже не умещались в папки. Они лежали стопками на столе.

Игорь страдал оттого, что не мог создать рисунок, достойный оригинала.

Такая неудовлетворённость свойственна натурам творческим, наделённым сверх меры чувственностью и фантазией, которые сублимированы из неосознанных эмоций влечения.

Всё чаще Игоря Леонидовича раздражал недостаток таланта и избыток застенчивости.

Ему как воздух стал необходим друг, собеседник.

Эта милая девочка, юная Лана, как нельзя больше подходила на роль музы. Она вдохновляла Игоря, правда он ещё е понял, на что именно.

Игорь Леонидович страстно хотел её видеть, находиться на расстоянии доступности визуального контакта, причём больше, чаще – всегда.

Как же мучительно, когда мысли не подчиняются, живут собственной, обособленной жизнью, тревожа неопределённостью.