А он не вернулся из боя

Мужчины слышали вверху выстрелы, а затем и взрывы. Низко над вершинами гор пронеслись четыре вертолета, при виде которых тот, что помоложе, вскрикнул:

— Ата, стой! Это шурави летят, еще примут нас за душманский обоз.

Дальше дорога змейкой, иногда спиралью уходила вверх, к самому малому перевалу, а затем начинался спуск. Стрельба и взрывы вверху прекратились, и старший спросил:

— Нур, как думаешь, кто стрелял?

— В этой глухой местности, скорее всего, две банды выясняли отношения. Шурави вряд ли пойдут в эти места. Хотя, — он немного подумал, — может, и советские перехватили банду. Десантники нередко неожиданно появлялись там, где их не ждали, и перехватывали караваны. Ты же сам знаешь, что здесь проходят пути в Пакистан, граница на такой высоте не контролируется. Вот душманы этим и пользуются. Почему наша армия так не действует?

— У нее еще мало сил, сынок, да и наши солдаты не те. Правда, воевать могут, но не верят в свои силы.

Вдруг оба насторожились. Сверху упал на пологий спуск какой-то предмет и, продолжая скользить по склону, оказался почти у их ног. Младший посмотрел и сказал:

— О, это медицинская сумка, такие носят советские военные врачи. Смотри, бинты, уколы, вата, какие-то таблетки.

Старик, прикрыв рукой глаза от солнца, посмотрел вверх:

— Как думаешь, может, там, — он пальцем показал наверх, — еще что-нибудь упало?

— Вдруг оружие? — поддержал молодой и предложил: — Давай посмотрим. С этой стороны подъем по ущелью не очень крутой. Это наверху отвесные стены. Вдруг автомат, патроны…

— А зачем тебе? Что, по армии соскучился? Ты же месяц как отслужил и вернулся в кишлак.

— Ата, но у нас же в кишлаке создан отряд самообороны. Помнишь, как правительственные войска привозили керосин, сахар, муку, крупу. Они же установили государственную власть. Да и трое твоих внуков вступили в этот отряд.

— Помню, сынок, хорошо помню. Но ты же сам жаловался, что оставили отряду мало оружия.

— Конечно, мало: семь автоматов, два пистолета и шесть буров. Если какая-нибудь банда нападет, не отобьемся. Ну так что, пойдем?

— Пойдем. У скалы за поворотом тенек, в том месте оставим ишаков, так легче будет.

Младший достал из первой арбы длинную веревку, его отец тоже достал веревку из второй арбы. Они — люди гор, хорошо знали, что веревка может оказаться очень нужной. Сын достал фляжку с водой. Каждый обвязал веревку вокруг пояса, и первым пошел младший. Следующий за ним отец, тяжело дыша, произнес:

— Если сверху спускаться по узкому ущелью, то не знаю, найдется ли смельчак или силач, который сможет это сделать, а снизу — не так уж и тяжело.

Было ясно, что так говорить могли только местные люди, которые хорошо знают эти горы. Они не торопились, внимательно осматривали каждую выемку, каждый уступ.

— Есть! — радостно вскрикнул сын. — Посмотри, ата! — в руках он держал автомат. — Десантный, укороченный, я о таком мечтал! Вот только магазина нет, наверное, от удара выскочил. Смотри, внимательно, ата. У нас в кишлаке такого оружия ни у кого не найдешь, здесь и калибр другой, чем у тех автоматов, которые у отряда самообороны. Давай осмотрим все вокруг.

Они поднялись еще метров на двадцать пять, и на сей раз вскрикнул отец. Он пальцем указывал чуть выше, где сверху был напоминающий стиральную доску откос, который под углом упирался в уступ и нависал над основанием плиты. Именно в этом месте и лежал человек в тельняшке и камуфляжных брюках. Крестьяне подошли ближе и с ужасом увидели, что у него нет правой ноги, на левой руке — трех пальцев. Его голова и лицо были в крови.

— Советский, — предположил старший.

— Похоже, слетел по этой наклонной и завалился под навес. Сверху не видно.

Сын пощупал пульс на целой руке, а затем осторожно дотронулся до шеи.

— Ата, он жив! — И, выглянув из-под козырька вверх, тихо сказал: — Никого. А там, слышишь, шум вертолетов?

Отец пальцем указал левее:

— Посмотри. Это не то, что ты ищешь?

— Да, да, ташакур, это и есть магазин. Подбери его, отец! Я думаю, что мы его должны забрать отсюда. Сверху его не видно, а спуститься практически невозможно.

— А как же мы его донесем? Высота большая, вниз же хуже спускаться, чем подниматься.

— Что-нибудь придумаем, ата, — сын стал снимать с пояса веревку, а затем и свой теплый стеганый халат. — Мы завернем его в этот халат, обкрутим веревкой, давай соединим ее с твоей. Я буду его спускать, а ты — принимать. Так будем повторять, пока не доставим его к арбам.

Понадобилось не менее двух часов, прежде чем они оказались у своих телег. Перенесли часть поклажи с первой во вторую арбу. Постелили в первой сложенный в несколько раз брезент, под голову положили мешок с зерном и завернутого в халат раненого осторожно устроили сверху. В это время изувеченный что-то пробормотал. Сын схватил флягу с водой и поднес ее ко рту раненого:

— Пей, рафик!

Раненый действительно, не приходя в сознание, сделал глоток и вдруг что-то произнес.

— Что он сказал, сын? — спросил отец.

— Я не разобрал, но слова, мне показалось, — английские.

— Так, может, это советник душманов? У них же много иностранцев.