А порою очень грустны

— Замечательно. Только иногда чувствую себя глупой. Тут все набрали восемьсот баллов по математике в школе. Зато тут очень красиво, еда классная.

— А Леонарду тут нравится?

— Нравится, — соврала Мадлен.

— А у тебя достаточно занятий?

— У меня? Да куча. Переписываю диплом, хочу представить в «Джейнеит-ревью».

— Так тебя напечатают? Прекрасно! Как мне подписаться?

— Статью еще не приняли, — сказала Мадлен, — но редактор хочет посмотреть, так что, надеюсь, возьмут.

— Если хочешь делать карьеру, — встряла Элвин, — мой тебе совет: не выходи замуж. Ты думаешь, все теперь изменилось, мы достигли какого-то равноправия полов, мужчины другие, но я тебе скажу одну вещь: это не так. Они такие же подлецы и эгоисты, каким был папа. И есть.

— Элли, мне не нравится, когда ты так говоришь об отце.

— Jawohl.[23] — И Элвин замолчала.

Старинная деревушка — привыкшие к непогоде дома, песчаные дворики, лезущие повсюду кусты роз — постепенно пустела с тех пор, как прошел День труда, толпы отпускников на Коммершл-стрит поредели, осталось лишь местное население и те, кто обосновался тут на весь год. Когда они проезжали мимо памятника первопоселенцам, Мадлен остановилась, не выключая мотора, чтобы дать Филлиде с Элвин посмотреть. Из туристов тут околачивалось лишь одно семейство из четырех человек — они стояли, задрав головы, и глядели на каменную колонну.

— А залезть на нее нельзя? — спросил один из детей.

— Только смотреть можно, — ответила мать.

Мадлен поехала дальше. Скоро они добрались до другого конца города.

— А Норман Мейлер не тут живет? — поинтересовалась Филлида.

— У него дом на воде, — ответила Мадлен.

— Мы с отцом однажды с ним встречались. Он был такой пьяный.

Еще через несколько минут Мадлен свернула в ворота Пилгрим-Лейкской лаборатории и поехала вниз по длинной дорожке, ведущей на парковку у столовой. Они с Филлидой вышли из машины, а Элвин осталась сидеть со своим молокоотсосом.

— Дайте я хоть эту сторону закончу, — сказала она. — Другой потом займусь.

Они ждали на ярком осеннем солнце. Стоял полдень, середина недели. Вокруг не было ни души, если не считать парня в бейсболке, который привез на кухню морепродукты. Неподалеку был припаркован классический «ягуар» доктора Малкила.

Закончив, Элвин принялась закручивать крышку на детской бутылочке. Ее материнское молоко с виду было каким-то странным, зеленоватым. Расстегнув другую сумку, которая оказалась портативным холодильником, она положила туда бутылочку и вышла из машины.

Мадлен устроила матери и сестре краткую экскурсию по территории. Она показала им Ричарда Серру, берег и столовую, а потом повела их по дощатому тротуару назад к своему зданию.

Когда они проходили мимо генетической лаборатории, Мадлен сказала:

— Вот здесь Леонард работает.

— Давайте зайдем поздороваемся, — предложила Филлида.

— Мне надо сперва в квартиру к Мадди, — сказала Элвин.

— Это не к спеху. Раз уж мы здесь.

Мадлен подумала: может, Филлида пытается таким образом наказать Элвин, заставить ее страдать за свои грехи. Поскольку Мадлен так или иначе не хотела задерживаться в лаборатории надолго, это ее вполне устраивало, и она провела их внутрь. Правда, дорогу отыскала не сразу. Она была в лаборатории всего несколько раз, а все коридоры казались с виду одинаковыми. Наконец она увидела рукописную табличку, на которой значилось «Лаборатория Килимника».

Лаборатория представляла собой ярко освещенное пространство, где царил организованный беспорядок. На полках и в углах штабелями стояли картонные коробки. Пробирки с мензурками заполняли стенные шкафы, выстроились рядами на лабораторных столах. У раковины поблизости кто-то оставил брызгалку с дезинфектантом, а также коробочку с какими-то салфетками.

Викрам Джейтли, одетый в толстый свитер, как у Билла Косби, сидел за своим столом. Он поднял глаза — вдруг это Килимник, но тут же расслабился, увидев Мадлен. Она спросила, где Леонард.

— Он в тридцатиградусном, — ответил Викрам, показывая на другой конец лаборатории. — Заходите, не бойтесь.

Рядом с дверью стоял холодильник с висячим замком. Мадлен всмотрелась в окошко и увидела Леонарда, стоявшего перед каким-то вибрирующим прибором к ним спиной. На нем была бандана, шорты и футболка — не совсем то, на что она надеялась. Но времени на переодевание уже не было, так что она открыла дверь, и они вошли.

Викрам имел в виду — по Цельсию. В помещении было тепло. Пахло тут как в булочной.

— Привет, — сказала Мадлен, — вот и мы.

Леонард обернулся. Он был небрит, лицо его ничего не выражало. Прибор за его спиной издавал дребезжащий звук.

— Леонард! — сказала Филлида. — Очень рада наконец-то с вами познакомиться.

Это вывело Леонарда из ступора.

— А, привет. — С этими словами он подошел и протянул руку.

Филлида на секунду опешила, но руку пожала и добавила:

— Надеюсь, мы вас не отрываем от дела.

— Нет, я тут всякими мелочами занимаюсь. Прошу прощения, что здесь такой запах. Некоторым не нравится.

— Чего не сделаешь во имя науки, — ответила Филлида и познакомила его с Элвин.