А-прогрессор

Мой кабинет был крайне правым. По правую руку от двери коридор просто заканчивался, кровавым водопадом, что падал куда-то во тьму. А если посмотреть налево, то через каждые шестьдесят шесть шагов, были двери и на ближайшей из них красовалось: «?-10 «. Ну почему я не удивлен?

Хотя, удивиться всё же пришлось. Потому что подойдя к двери с номером один, обнаружил, что она не последняя. То есть, по уверениям седого черта, мой шеф работает не здесь. Странно. По моим наблюдениям, единица, любимое число любого начальника, особенно если речь заходит о нумерации кабинетов. Но, всё оказалось проще и даже в какой-то мере логичнее. На двери Гониуса красовалась изящно выгравированная цифра тринадцать. «Ну помоля…», но вовремя себя одернул, ох вовремя, и просто выпрямившись по стойке смирно, постучал в дверь.

– Заходи! – Аккуратно, но достаточно резко, что бы не показаться излишне напуганным, дергаю за дверную ручку.

– Дьявол деся… – Доложить о своем прибытии по протокольной форме, мне не дали.

– Так молодой! Слушай сюда и внимай безграничной мудрости моей. – А мы с ним сработаемся! Вон как сидит хитро прищурившись и пускает клубы дыма, ого, табачного дыма! Да еще не простого дыма, а из великолепно обработанной сигары. У меня аж ноздри затрепетали.

– Я весь внимание, мой повелитель! – Склоняюсь в поклоне.

– Не стой как цапля на песку. Садись.

Этот кабинет если и выглядел менее помпезно нежели зала Верховного, то не на много. Подумаешь размеры в половину меньше, да гобелены и люстры по проще, но впечатляет. Особенно каменные горгульи по бокам его кресла-трона, что так и зыркают алым взглядом, что заставляет мои чешуйки вставать дыбом. Быстрым шагом, но не семеня, прохожу по выстланному хрустящими костями полу. И усаживаюсь в единственное кресло, что стоит перед мраморным столом шефа. Как себя подать на переговорах, я знаю отлично, но вот поможет ли в данной обстановке мой прошлый опыт?

Но, было бы глупо, этим опытом не воспользоваться. Поэтому сажусь в оказавшееся жутко неудобным кресло, максимально расслаблено. Всем своим видом выражая почтительность, но без подобострастия.

– Сиди, молчи! – О, как! Но это совсем не трудно, исполнить такой приказ. – А я пока посмотрю, кого мне тут прислали из золотой канцелярии. – И элегантно щелкнув когтями, он материализует перед собой, довольно увесистого вида, свиток.

Судя по всему, он сейчас держит в своих лапах, моё «личное дело». Интересно бы туда хоть одним глазком заглянуть.

– Последнюю жизнь, до приговора, провел в мире Земля. Не знаю такого. – «Опа, это что получается, та жизнь, которую я помню, была не единственной?!» – Впрочем, не важно, миров безгранично много. Опыта служения аду, нет. – Его взгляд отрывается от пергамента, и вся его мимика показывает, как он «рад» получить в свое подчинение, такое ничтожество как я. – Грехи, ага полный набор, впрочем иначе бы тебя тут не было. А это, что?! – Он удивленно что-то подчеркивает когтем. – Что значит основной род деятельности в последней жизни актер? Ты паяцем что-ли работал? Шутом?

– Никак нет. Точнее иногда был и шутом, но в основном драматические роли.

– Странно, паяц и в дьявола, я такого на своей памяти не помню, обычно шутовской потолок это воплощение в черта. Что на Суде сказали? – Ой, ему явно не надо полный приговор, что зачитывали мне по субъективному времени около недели, а краткая выжимка, суть.

– Меня обвинили в создании кумира. Отягчающим данное обвинение элементом, послужило то, что мои роли были в основном одноплановые. Я играл бандитов, воров, предателей и преступников, но делал это достаточно хорошо, что бы много молодых и неокрепших умов, повелись на мою игру и свернули на путь греха.

– Ого, да просто загляденье, а не душа. Только почему не на «сковородку», а в дьяволы? – У меня был ответ и на этот вопрос.

– Суд признал, что не все роли я мог выбирать сам. Играл там где приглашали, играл того, кого видели во мне режиссеры. Это послужило поводом для смягчения приговора.