А также их родители

Ну вот что такое, казалось бы, уложить детей спать? Что может проще? У нормальных людей – конечно, все как положено: стрелка часов упала на цифру «9», дети отложили книжки, кротко поднялись, пошли чистить зубы, надели пижамки, поцеловали на ночь старших и уснули, подложив ладошки под голову. Старшие продолжают заниматься своими делами в тишине под убаюкивающий бубнеж телевизора, принимают гостей или могут даже пойти в ночной клуб – потому что их прекрасные высококлассные дети не посмеют подложить родителям свинью и проснуться не вовремя.

Какие такие девять часов?

– Мама, это даже не смешно, – не оглядываясь, говорит Сандро, когда я первый раз делаю попытку загнать их в кровати, а это уже одиннадцать. – Все мои одноклассники только что зашли в соцсети!

Из компа невыносимо громко поют британские инди-группы.

– У меня голова от этого грохота болит, – презрительно морщится Мишка.

– Ну так не сиди в этой комнате, – бесцеремонно указывает ему старший брат. Мишка показывает кулак и уходит в мою комнату.

Тяжко вздыхаю и думаю, что я очень слабовольная мать.

– Даю час, – железно объявляю я и ухожу висеть в Сети.

К полуночи делаю вдох, укрепляю диафрагму и иду штурмовать крепость. После кратких ожесточенных боев Сандро удается прогнать в ванну, а на Мишку надеть пижаму. Спустя минуту инди-рокер уже спит – какое счастье, что в этом он похож на меня!

Что касается Мишки, тут все только началось.

Я сдуру сообщила ему, что завтра – день защиты детей. Кто меня тянул за язык?

Ушки вздрогнули, и мысль заработала. Полчаса юноша монотонно долбил мое серое вещество на тему – какой же это день защиты детей, если он все равно пойдет в школу.

Я воздевала руки ввысь и восклицала: «Зачем я это сказала?!», дезертируя каждый раз в другую комнату.

Комнаты кончились, а Мишкино рвение – нет. Он умеет продолбить дыру в титановом сплаве.

– Ладно, в школу не пойдешь, – малодушно сдалась я, надеясь, что после этого смогу спокойно уснуть.

Бурильщик вроде бы улегся, потребовал чуть больше приоткрыть дверь – чтобы свет падал из коридора – и затих. Блаженно закрываю глаза, минуту-две на обдумывание завтрашнего обеда, и…

Мишка в пижаме безмолвно стоит надо мной.

– А-а-а-а! – до обморока испугалась я, вскочила и снова воздела руки ввысь. – Что на этот раз?

– Сандро храпит, – кротко сообщил неспящий. – Можно я здесь усну, а потом вы меня перенесете?

Папачос заворочался, привстал и грозно полюбопытствовал, почему мы так громко шепчемся. Узнав о Мишкином плане, поднял брови:

– Ты хоть понимаешь, сколько ты весишь?

Мишка стоял, не сдвигаясь с места, как статуя Командора.

– Что с ним делать, а? – запричитала я.

– Мне очень трудно заснуть, – пустил слезу упорный ребенок.

– Он нас шантажирует, – хмуро заключил папачос. – До скольки лет мы будем его таскать туда-сюда?

– А еще после Сандрониной музыки у меня вообще в голове хаос, – дожал нас шантажист.

– В этом он похож на меня, – внезапно смягчился папачос. – Ладно, я придумал, как тебе легче заснуть.

Парочка труднозасыпающих удалилась в темноту, я снова приготовилась блаженно уплыть и… услышала звуки «Лунной сонаты».

Неведомая сила подняла меня из постели и понесла в детскую сеять возмездие. Однако увиденное обливает меня водой умиления: папачос притулился на Мишкиной кровати, компьютер с «Ютуба» льет звуки нежнейшей музыки, дети сладко спят. Оба!

Мой муж – гений.

Теперь у Мишки есть персональный МП3 с записями классической музыки. Он предпочитает Вивальди, Бетховена, Моцарта и Штрауса и различает их вплоть до отдельных исполнений. Меломан втыкает наушники, берет на подушку безропотную кошачью сестру и сладко засыпает часа за два. Ему не помеха ни братский храп, ни его дикая музыка, ни привидения, ни кошмары.

Может, из него получится музыкальный критик?

Вечеринка

Дети подготовили для нас вечеринку.

В их понимании вечеринка выглядит так: стулья с подушками, приглушенный свет, воздушные шарики в форме инфернальных дождевых червей и танцы под песни Леди Гаги.

Анька была диджеем, Иракли носил напитки и еду (стаканы с водопроводной водой и наломанная ломтями шоколадная плитка), Лука – прима-балерун, Мишка – кордебалет.

Танцоры нарядились во все карнавальные наряды, накопленные мною за четырнадцать лет материнства, как-то: костюм Спайдермена размером на ребенка пяти лет, рубаха Питера Пена, шляпа колдуньи, универсальный черный пиратский плащ, индейский головной убор с перьями, очки Джеймса Бонда и шлем викинга.

Все это было надето в произвольном миксе и символизировало эстетическое единство человечества.

– Сколько всего номеров? – простонал Сандро, силой отодранный от соцсетей и усаженный на стул с целью увеличить поголовье зрителей.

– Шесть, – холодно откликнулся диджей.

Освещение создавали два фонарика, у которых сели батарейки.

Взвыв от танцев в темноте, зрители потребовали включить хотя бы торшер.

Организаторы приуныли – все шло не по плану.

Каждый номер зрители захлопывали.

– Браво, бис!!! – орала я. – Давайте следующий!

На пятом номере Лука понял:

– Вы просто хотите, чтобы все быстрее закончилось!