А теперь на Запад

Немцам на месте не сиделось. Пользуясь моментом, пока вокруг было тихо, они, спасаясь от холода, стояли в полный рост и пританцовывали, проклиная эту дикую Сибирь. Еще месяц назад их часть находилась во Франции, где солдаты пили сладкое молодое вино, ходили по зеленой траве, любовались на лазурное небо и прелестных девушек, которым не терпелось познакомиться с такими бравыми вояками, как они. А здесь повсюду мрачный лес, полный партизан, вместо теплой осени почему-то стоит холоднейшая зима, а девушки ходят укутанные в какие-то несуразные одежды и смотрят на германских солдат волком. Кажется, только-только они начали приспосабливаться к этим диким условиям, и тут новая напасть – ночное нападение на город, из-за которого их уже несколько часов не сменяют.

Конечно, волноваться особо не из-за чего. Фронт проходит километрах в тридцати от Холма, а следовательно, нападавшие не могут быть слишком многочисленными и быстро сломают себе зубы об надежные укрепления, созданные опытными инженерами. И действительно, канонада начала постепенно стихать, видимо, теперь только добивают последних русских, не успевших отступить в лес. Правда, выстрелы были слышны не только со стороны города, но ничего страшного в этом нет. Сколько бы диверсантов и партизан ни бродило сейчас по округе, надолго они тут не задержатся. Стоит только всем окрестным гарнизонам выслать помощь, и враг окажется в ловушке. Пулеметчикам уже было слышно, как урчит моторами большая колонна, идущая от станции, и это вызвало едкие шуточки в адрес тыловых крыс. Конечно, всем не терпится примазаться к чужой славе и показать, что они тоже причастны к разгрому диверсантов. Даже придя к шапочному разбору, опоздавшие потом напишут в отчете, что разгромили целые дивизии русских. Упражняясь в остроумии и таким образом коротая время, часовые все же не забывали внимательно посматривать по сторонам. Вдруг мимо будет пробегать какой-нибудь бандит или диверсант, убегающий с поля боя, и им тоже удастся отличиться, заслужив небольшой отпуск. Лишь бы только этот партизан не бросил оружие, и у него была с собой винтовка, а то награды за него не дадут.

* * *

Двести метров не очень большая дистанция, когда оружие хорошо пристреляно, но непоседливые фрицы мало того что постоянно дергались, так еще и стояли боком к стрелку. Затаив дыхание, Виктор поймал в прицел ближайшего пулеметчика и терпеливо ждал, пока тот замрет хотя бы на секунду. Два раза ему пришлось переводить дыхание и снова выцеливать беспокойную мишень. Однако его терпение было вознаграждено. Повернувшись к напарнику, пулеметчик подставил партизану свою спину, и в нее тут же ударила пуля, пробив немца насквозь. Уцелевший фриц в панике бросился к машингеверу и прочертил пулеметной очередью широкий полукруг, намереваясь выкосить ряды атакующих партизан.

Немец не собирался экономить патроны, и повсюду взметались вверх поднятые пулями снежные фонтаны, а сверху навстречу им осыпался снег с веток. В считанные секунды по лесу будто бы пронесся буран, таким был эффект обстрела заснеженных деревьев и кустов. По-хорошему пулеметчику следовало остановиться и внимательно оглядеться в поисках противника. Но мельтешившие повсюду ветки, сбитые его же пулями, и клубившийся снежный вихрь создавали иллюзию присутствия в лесу большего отряда, поэтому он продолжал палить без остановки.

Убедившись, что стрельба ведется наобум, Виктор осторожно приподнял голову. Яркие вспышки выстрелов служили отличной мишенью, но фриц почти полностью был прикрыт мешками с песком, так что лишь с третьей попытки удалось заставить пулемет замолчать. Опасаясь возможной ловушки, партизан осторожно пополз вперед, поминутно замирая, стараясь слиться с сугробами. Вскоре он выбрался из леса, преодолел половину расстояния до пулемета, подполз еще ближе, но в него так никто и не стрелял. Остановившись, Виктор прикинул, как действовать дальше. Фрицы не шевелятся, но кто их знает. Лучше, конечно, закинуть им гранату, но осколками может посечь пулемет, и тогда вся затея потеряет смысл. Поэтому карманную артиллерию на этот раз использовать не придется. Ползти дальше смысла не было, и остаток пути разведчик преодолел бегом, жалея, что у него нет с собой пистолета, с которым в ближнем бою гораздо удобнее.

Но боя, как и следовало ожидать, не случилось. Убитый наповал немец бессильно склонился над пулеметом, даже после смерти не желая расставаться со своим оружием. Из-под пробитой каски медленно стекали темные густые капли, падая на кожух ствола и с шипением испаряясь. Другой фриц был еще жив, но, потеряв много крови, вытекшей из сквозной раны, никакой опасности не представлял. Он, скорее всего, мог бы выжить, если бы его напарник оказал ему первую помощь. Но пулеметчик был слишком занят боем, а самостоятельно сделать такую перевязку раненый не смог.