А у нас во дворе

Послушай, комарик, мы крови одной!Пока я спала, своего ты добился!Ты крови моей до отвала напился,И ты мне теперь ну совсем как родной,А значит, как я, на лету, в куражеТы кровью, насыщенной адреналином,Напишешь стихи о житье комарином.Летаешь? Зудишь? Может, начал уже?

* * *

Легкий крест одиноких прогулок…

О. МандельштамПишу стихи, причем по-русски,И не хочу другой нагрузки,Другого дела не хочу.Вернее, мне не по плечуЗанятие иного рода.Меня волнует время года,Мгновенье риска, час души…На них точу карандаши.

Карандаши. Не нож, не зубы.Поют серебряные трубыВ соседнем жиденьком лесу,Где я привычный крест несуСвоих лирических прогулок.И полон каждый закоулокДуши томлением, тоскойПо женской рифме и мужской.

* * *

Никто ведь не должен тебе ничего.Ты праздника хочешь? Придумай его.По песне тоскуешь? Так песню сложиИ всех окружающих приворожи.По свету скучаешь? Чтоб радовал свет,Ты сам излучай его. Выхода нет.

Глава 7

Туда, туда…

О штампах с любовью

Это скучное слово «шаблон», существующее в толковом словаре с пометкой «неодобрит.». Это сладкое слово, означающее устойчивость и стабильность.

Шаблон — скрепа, соединяющая грандиозную и хрупкую конструкцию — жизнь.

Шаблон — припев, творящий песню: что бы ни звучало до или после, он все увяжет.

Капитан, капитан, улыбнитесь,Ведь улыбка — это флаг корабля,Капитан, капитан, подтянитесь,Только смелым покоряются моря!

Шаблон — то, чему покоряется житейское море; то, что способно хоть как-то обуздать его и ввести в рамки.

Шаблон — стройматериал, кирпич, из которого Наф-Наф складывает жилище, недоступное волку.

«Чур-чура, я в домике», — кричали мы в детстве, забегая в кружок, очерченный мелом на асфальте или прутиком на земле. Все круги были похожи, но каждый знал свой и, очутившись в нем, чувствовал себя в полной безопасности. Салка в полушаге, а осалить слаб'o, потому что ДОМ сакрален и недоступен. Заперев его изнутри — «трик-трак», — мы вступаем в таинственную область привычек, привязанностей и любимых штампов. И не дай бог лишиться хоть одного из них. Нарушение стереотипа — испытание для взрослого и катастрофа для ребенка. Лишить его привычного — все равно что резко выдернуть пеленку из-под младенца. Однажды я проделала нечто подобное со своим новорожденным сыном и увидела панику на его лице, увидела, как быстро и беспорядочно задвигались его крохотные конечности — он летел в пропасть. Рутина жизни священна. Она спасает от хаоса и держит на плаву. «Кто пил из моей чашки и сдвинул ее с места? Кто сидел на моем стуле и сломал его?» — визжит Мишутка из сказки «Три медведя». Горе Маше, вторгшейся в святая святых и там набедокурившей. Ребенок (а «ребенок» и «душа» — почти синонимы) вступает с каждой вещью, с любым, даже самым будничным явлением жизни в тайный сговор. Поедая кашу из СВОЕЙ тарелки, он не просто ест, а близит встречу с Дюймовочкой, живущей на дне ее. Прихлебывая молоко из любимой треснутой чашки, общается с трещиной, имеющей богатую и бесконечную историю. Ложась спать, разглядывает потолок, по краям которого бегут провода и ходят маленькие люди в валенках и ватниках. Садясь за стол делать уроки, принимается исследовать пещеру, образовавшуюся в доисторические времена до его дня рождения, когда легкомысленная мама оставила на столе включенный утюг. Любимая дыра — необходимое условие существования. Устранить ее, поменяв старый стол на новый, значит разрушить устойчивый мир, выдуть тепло из обжитого пространства.