А утром пришел Фо…

Кедрович еще ненадолго задержался на улице: поболтал с начальником патруля, заглянул в окно гауптвахты – проверил, не спит ли часовой, и не спеша отправился в караульное помещение. Задержанный дожидался его, нетерпеливо ерзая на стуле, и, как пойманный зверек, бросал по сторонам испуганные взгляды. Теперь, рассмотрев его при более ярком освещении, Кедрович поймал себя на мысли: «И как таких мелких в армию берут?» Если б не военная форма, можно решить, что это школьник средних классов. При этом вид у солдата был такой, словно он полсотни километров протопал пешком: тощ, как беженец из концлагеря; рваная, цвета грязного хаки, воняющая болотом форма едва не соскальзывает с худющих плеч. Лицо парня оказалось изодранным настолько, что трудно было представить, как оно должно выглядеть безо всех этих ссадин, царапин и синяков. Даже на макушке сквозь растрепанные, давно не видавшие мыла и воды русые волосы проступали бурые шрамы.

«Да его в санчасть надо, а не на кичу, – подумал Кедрович. – Ладно, подержим до утра, а там посмотрим…»

– Военник есть?

К удивлению начкара, солдат полез во внутренний карман кителя и достал нечто неопределенного вида – как оказалось, военный билет, настолько грязный, мокрый и потрепанный, что некоторые слова походили на фиолетовые кляксы.

– Беречь надо личные документы! – сурово заметил Кедрович, на что парень лишь нервно усмехнулся. – Та-а-ак… Значит, Граненко Олег Ва… А, Владимирович!

– Гриненко, – поправил солдат.

– Ну, так как же тебя занесло в наши края, Олег Владимирович?

– Я пришел… Я хотел предупредить! А они… Да вы все!.. – Парень вдруг вскочил и затараторил, выпучив глазища, все больше переходя на крик: – Вы думаете, что я сумасшедший, да? Нет, это вы все тут психи! Придурки! Сколько вас здесь, в Погорске? Сто? Больше? Двести? Двести тысяч трупов! Армия? Кто – вы? Все сдохнете! Они – вот это армия…

Кедрович аж растерялся, ошеломленный внезапной истерикой парня. Затем предпринял попытку его успокоить. На уговоры солдат не поддался, однако после более жесткой меры утихомирился и, держась за челюсть, опустился на стул.

«Да его не в санчасть, а в психушку надо!» – покачал головой Кедрович.

– Чего уставились? – рявкнул начкар, заметив несколько торчащих в двери удивленных физиономий сбежавшихся на крик караульных. – Марш по местам!

Физиономии пропали.

Кедрович снова принялся листать военник. Ага, вот! Воинская часть, ее номер, Красновка… Значит, правда!

– Ты действительно из Красновки? Пешком шел? Но там ведь…

Красновка! Вот уже несколько дней лишь о ней и разговоры. Столько народа пропало… На дороге за военным училищем целый блокпост соорудили. Даже боевой техники нагнали. Ждем чего-то, а чего – сами не знаем. Никто толком понять не может, что там – туман сплошной…

– Беспокоит вас, да? – усмехнулся солдат. – Да только вы не в силах остановить это!

– Остановить что?

– Я там был! Был, когда все началось! – прошептал парень и посмотрел на Кедровича так, что тот окончательно решил: у парня горячка. Ничего, ночь в камере для временно задержанных его разом охладит. – Дебилы! – продолжал солдат. – Они даже представить не могут! Завтра, говорят, разберемся… Да только поздно уже будет, завтра-то!

«А может, он врет? – Кедрович снова взглянул на задержанного. – Слинял из части, попался, а теперь симулирует… Хотя – Красновка… Да из Красновки и сбежал! До того как все началось. Как теперь проверишь-то?»

– Дайте воды, – попросил солдат.

Кедрович повернулся к сидящему за пультом связи караульному, который с интересом слушал этот необычный диалог. Тот понял без слов и через минуту вернулся с полным стаканом. Парень пил жадно, большими глотками, словно несколько дней не видел воды. Может, так оно и есть? Наконец он опустил стакан и тихо произнес:

– Когда это началось, я, как и вы, был в карауле…

Глава 1

Караул

Подумать только, это было всего неделю назад. А как будто целая жизнь прошла…

Помню, в тот день стояла жуткая жара. Солнце палило просто адски! На небе ни облачка. С трудом выстояв предкараульный развод, мы побросали на траву автоматы и завалились в тени огромного тополя, который рос у плаца. Правда, очень сильно доставал летящий с него пух – лез и в нос, и в рот. Мне пришлось даже надвинуть на лицо кепку.

Только расслабились, раздался вопль старшего сержанта Провина – нашего заместителя командира взвода, который заступал с нами помощником начкара:

– Караул, стройся!

Ага, так мы и подорвались! Его крик пронесся, словно над полем брани. С тем же успехом он мог пытаться поднять павших в битве героев.

– Стройся, караул, я сказал!

Несколько кепок лениво приподнялись, по сержанту скользнули сонные взгляды.

– Чего торопиться-то? Начкар все равно еще не пришел, – раздался бас вечно невозмутимого Славы Бабина. Впрочем, он выразил всеобщее нежелание выбираться из тени под палящее солнце.

Провин продолжал нависать над нами, с беспомощной яростью созерцая наши разморенные жарой телеса.