А ведь жизнь так коротка

— Я знаю, что говорю, — сказала она раздраженно. — Я знаю больше, чем ты.

Если флики, например, узнают, что ты провел ночь здесь, они смогут мне принести серьезные неприятности. Нужно быть очень внимательным.

— Не бойся, я не скажу больше ни слова.

Она снова оказалась в его объятиях.

— Милый, — спросила она, — ты успокоился?

Он уверил, что да, но был взволнован. Он предпочел изменить тему разговора и попросил ее позировать для портрета.

— Я буду счастлива помочь тебе, милый, — сказала она, довольная новой темой разговора.

— Значит, ты вкладываешь в дело свои деньги?

— Только сто фунтов. Я не хотел тебе говорить об этом преждевременно, но… Сегодня все будет оформлено. Я хочу попытаться. Пообедаем вместе?

Потом пойдем в студию.

— У меня свидание и я смогу прийти часов в пять. Пойдет? Как ты хочешь, чтобы я позировала? В купальном костюме?

— Нет, — сказал Гарри, улыбнувшись. — Я хочу сделать такой портрет, чтобы все сказали: вот именно так должны фотографировать. Я попытаюсь сделать что-то вроде бюста. Если у тебя есть шляпка и летнее платье, они подойдут.

— Я тебе их покажу, — сказала она, вскакивая с кровати.

— Вот такую фотографию я хотел бы сделать, — сказал Гарри, глядя на нее.

— Это была бы чудесная реклама.

Она закрылась халатом.

— Спасибо, но не надо выставлять меня на витрине. Там будут стоять толпы мужчин.

И вот, в пять часов утра при дневном свете, Гарри заложил руки за голову и наблюдал за парадом манекенщиц. Клер одевала одно платье за другим и дефилировала перед ним, принимая различные позы.

В конце концов, он остановился на платье с большими цветами и глубоким декольте и шляпе из белой соломки с лентой. На фотографии они должны были выглядеть неплохо. Они решили, что Клер придет в студию в пять часов вечера и переоденется там.

Гарри с удовольствием видел, что она также увлечена, как и он, и больше не думает ни об инспекторе Паркинсе, ни о Брэди.

Когда Муни пришел в студию чуть позже девяти часов, Гарри занимался установкой прожекторов.

— Что ты делаешь? — спросил он, остановившись на пороге.

— У меня есть модель, которая придет фотографироваться для портрета.

Сделаем большой снимок для витрины. Это будет привлекать клиентов.

— Подружка?

— Она самая. Она придет сегодня часов в пять.

— Жаль. Если бы я знал, я бы одел чистую рубашку и побрился, — закончил он после того, как посмотрел в зеркало.

— Незачем стараться, — сказал Гарри. — Она любит только молодых.

Муни подскочил и обернулся. Увидев, что Гарри улыбается, он тоже улыбнулся.

— Такие старики, как я, могут давать тебе уроки.

— Хорошо, садитесь на этот стул, а я отрегулирую свет.

— А Дорис? Разве она не может сделать это?

— Дорис проявляет вчерашние пленки. Вам достаточно сесть и не шевелиться.

— Хорошо, — согласился он. — Я протестовал просто из принципа. Эта работа не для основного компаньона.

Гарри ничего не ответил и принялся передвигать прожекторы. Ему понадобилось довольно много времени, чтобы получить нужный эффект. Муни начал вертеться, прежде чем он закончил.

— Старик, если ты будешь тратить столько времени на каждый портрет, мы прогорим наверняка.

— Не беспокойтесь, — сказал Гарри, немного передвигая прожектор. — Все это готовится для типичного портрета. Место для освещения устанавливается раз и навсегда. Для каждого нового портрета нужно будет только четко навести их.

— Может быть, но эти проклятые прожекторы меня ослепляют.

Гарри, тем не менее, продолжал свою работу. Когда он закончил, он не отпустил Муни.

— Нужно сделать дюжину пробных снимков, которые Дорис сразу же проверит.

Необходимо подобрать нужную выдержку.

— Тебе нужно, чтобы я улыбался? — пробурчал Муни.

— Нет. Держите голову, как вам нравится. Единственное, что меня интересует, это выдержка. Вы можете даже кривляться, если хотите.

— В таком случае, я попытаюсь угадать результаты скачек, — сказал он, беря программу. — Пошевеливайся.

Гарри сделал снимки, записывая каждый раз экспозиции.

— Хорошо, — наконец, произнес он. — Все в порядке. Я отдам это Дорис.

Освещение оставляю без изменения для Клер.

— И это все, что я заработал в качестве благодарности? — пробурчал Муни, поднимаясь со стула и отбрасываясь в кресло. Так он не работал уже много месяцев.

После обеда Гарри зашел посмотреть в лабораторию фотографии.

— Замечательно, — сказала ему Дорис. — Изумительный портрет.

— Тем хуже для портрета, — сказал Гарри, подходя к ней. — Меня интересует только время выдержки.

Дорис достала один из отпечатков из бака.

— Вот лучшее время выдержки. Но фото изумительное.

Гарри посмотрел на фотографию и чуть не подпрыгнул. Она была права. Ему никогда не удавалось делать таких снимков.

Муни готовился к эксперименту с таким выражением покорности и не знал, снимает Гарри или нет. Получился изумительный портрет. Это было выражение человека, разочаровавшегося в жизни. Выражение лица, манера держать голову, шляпа, сдвинутая за затылок, расстегнутый жилет и потухшая сигара — все это в целом создавало образ.

— Замечательно, — воскликнул Гарри. — Наше дело будет процветать, если так будет продолжаться. Подумать только, я даже не вспомнил о Муни.