А76 (сборник)

*

Мужчина в чёрном флотском кителе и с чёрным чемоданом в руке вышел из троллейбуса, который, избавившись таким образом от последнего пассажира, повернул к ржавым воротам депо. Огромный, о двенадцати головах, полдень замер в зените. Однотипные частные домики из серого кирпича тянулись справа и слева от дороги, но если там, где сейчас стоял мужчина, не было ни единого деревца – только бурьян, в котором паслись какие-то овцы, то на противоположной стороне всё утопало в зелени старых клёнов и тополей.

Дойдя до ближайшего перекрёстка, мужчина пересёк проезжую часть и свернул в проулок, ведший вглубь пригородного посёлка. Взамен звонкого асфальта у него под подошвами теперь глухо отзывалась утрамбованная земля. То и дело приходилось перебираться через глубокие рытвины или вымоины: по их размеру легко было вообразить, каково местным обитателям опосля небольшого дождика.

«Похоже, здесь ничего не меняется», – подумал мужчина, остановившись напротив невысоких железных ворот, разрисованных несуразными ромашками по ядовито-зелёному фону. На стук никто не отозвался. Только из-под калитки вылез взлохмаченный вислоухий пёс, добросовестно гавкнул на чужака и, отойдя в сторону – под старый, «оплешивевший» на макушке тополь, принялся вычёсывать из шерсти паразитов, засохший куриный помёт и семена укропа. Мимо медленно прошествовала чёрная, как смоль, кошка, но пёс в её сторону даже не глянул. Кошка обиженно мяукнула и скрылась в кустах.

«Не стоило мне приезжать», – подумал мужчина.

Присев на врытую в землю стёртую автомобильную покрышку, он машинально оборвал росшую рядом былку и сунул её в рот.

Стоял самый конец августа. Пригородный посёлок нежился в лучах негромкого предосеннего солнца. Лёгкий ветерок, пробегая полосами и порывами по вершинам деревьев, стряхивал вниз сожжённые преждевременным увяданием листья.

Достав из чёрного чемодана толстую записную книжку в потёртом кожаном переплёте и дешёвую шариковую ручку, мужчина положил чемодан себе на колени, на него – раскрытую записную книжку, с минуту задумчиво пожевал былку и принялся что-то писать, изредка поглядывая на придремавшего в теньке пса.