Абарат: Дни магии, ночи войны

— Не всегда просто увидеть большую цель, если смотреть на нее изнутри одной-единственной жизни.

— А кто смотрит иначе? — спросила Мелисса.

Женщина странно улыбнулась, и печально, и радостно одновременно.

— Ты удивишься, — ответила она.

— Так удиви меня.

Их разговор прервал Билл. Он глядел на Мелиссу так, словно та сошла с ума.

— С кем, черт подери, ты болтаешь? — спросил он, изогнув губы в привычном презрении.

Секунду Мелисса не знала, что ответить, но Диаманда шепнула ей на ухо.

— Сама с собой, — сказала она. Мелисса улыбнулась и ответила мужу то же самое.

Тот покачал головой.

— Глупая корова, — пробормотал он.

Мелисса не обратила на него внимания. Ей было чем заняться и без того, чтобы обмениваться оскорблениями с человеком, чьим мнением она уже давно перестала интересоваться.

Вместо этого она вновь обернулась к дымке, из которой была соткана Диаманда.

— На чем мы остановились? — прошептала она.

Диаманда улыбнулась.

— Удиви меня, сказала ты.

— Да, точно.

— Тогда я объясню все очень быстро, и хотя в мои слова трудно поверить, клянусь Катушкой Бытия — это чистая правда.

— Я готова, — сказала Мелисса.

— Хорошо. Тогда слушай. Ночь, когда мы встретились. Дождливая ночь на шоссе. Помнишь?

— Конечно.

— Со мной кое-что было. Помимо сестер.

— Да. У тебя была шкатулка. А в ней — свет.

— Это был не свет, Мелисса.

— А что?

— Это была душа, — ответила Диаманда. — Душа мертвой принцессы.

На палубе Полыни Кристофер Тлен наблюдал за тем, как битва между силами Финнегана Фея и заплаточниками становится все беспощаднее. Древний корабль разрушался у него на глазах. Настил и переборки были сломаны, паруса разорваны, такелаж упал. На корме занимался огонь, и не желая сгореть заживо, два резных существа, охранявшие эту часть корабля, сорвались со своих изукрашенных постаментов и с грохотом устремились по палубе, вдохновив фигуры на носу сделать то же самое.

Зрелище разрушения — любого разрушения, — радовало Тлена всегда, сколько он себя помнил. Разрушение Полыни не стало исключением. Но он уделял этому слишком много внимания. Пришла пора найти и прикончить девчонку из Иноземья. Он был удивлен, что Захолуст не возвращался, но возможно, волшебник увлекся, пугая девочку, и его следовало остановить.

Отведя взгляд от зрелища, доставлявшего ему такое удовольствие, он направился вглубь трюма. На его пути появилась маленькая фигура. Он схватил ее за шиворот, но это оказался Летео, полностью превратившийся в зверя.

— Туаз, — выговорил он (хотя его рот настолько изменил форму, что едва мог произносить слова). — Пожалуйста… Повелитель. Мне больно… быть таким. Мне нужен… зеленый туаз.

После наслаждения сценами уничтожения Полыни у Тлена было необычайно щедрое настроение. Он отпустил Летео, и тот упал на пол.

Он вновь попросил:

— Принц… пожалуйста…

— Хорошо, хорошо, — сказал Тлен, доставая из кармана маленькую бутылочку. — Почему бы нет?

Он повертел бутылочку в руках, с удовольствием следя за неотрывным взглядом Летео, и, наконец, бросил ее мальчику. Дрожащими пальцами Летео откупорил флакон и сделал большой глоток. Лицо его исказилось от горького вкуса лекарства. Он согнулся пополам, дико стуча зубами. Тлен немного отступил и с необычным бесстрастием наблюдал за тем, как противоядие оказывает свой болезненный эффект.

— А я все думала, где же ты будешь, — донесся голос из тени.

Тлен отвернулся от корчившегося Летео и увидел девочку из Иноземья, его одержимость, его неотвратимую угрозу.

— Так-так, — сказал Тлен. — Ты сбежала от мистера Захолуста?

Девочка покачала головой.

— Захолуст мертв.

— Как?!

— Я не врач, но его, вероятно, одолела собственная ярость. Сердце отказало.

— Ты шутишь.

— Что в этом смешного?

— Господь небесный… И куда только катится мир?

— Хороший вопрос, — сказала Кэнди. Она не отводила глаз от Тлена, пока под их ногами трещала палубаПолыни, а огонь пожирал наверху паруса. — Почему ты мне об этом не скажешь?

— Нет, — ответил Тлен. — Сначала ты. Я настаиваю. Ведь это с самого начала был твой план? Ты явилась в Абарат, чтобы разрушить заведенный порядок вещей. Господи, ты ведь настоящая разрушительница.

— Я ничего не планировала, — произнесла Кэнди. — Но, возможно, планировал дух внутри меня. — Она рассматривала лицо Тлена, ища признаки понимания этих слов, однако он выглядел искренне удивленным, и она продолжала.

— Я не Кэнди Квокенбуш, — сказала она. — По крайней мере… не только Кэнди Квокенбуш.

Тлен все еще удивлялся.

— Во мне — душа человека, которого ты когда-то знал.

Постепенно до него начало доходить, что она имеет в виду, и его бесплотное лицо еще больше обмякло в своем призрачном бассейне.

— Боа? — спросил он так тихо, что его слова были едва слышны среди грохота разрушений. — Моя принцесса? Моя любимая принцесса?

— Да.

Теперь настала очередь Тлена в лихорадочном возбуждении изучать лицо Кэнди.

— Нет. Это невозможно, — наконец, проговорил он. — Я бы знал.

— Только не тогда, когда она сама себя не знала, — сказал третий голос.