Аббат

С этими словами она опустилась в кресло и, заслонив красивой рукой глаза от света, внимательным, испытующим взором посмотрела на каждого из пэров. Мэри Флеминг поднесла платок к глазам, а Кэтрин Ситон и Роланд Грейм обменялись взглядами, полными такого участия и сострадания к их венценосной госпоже, что, казалось, они и думать не могли о чем-либо, касавшемся их самих. С минуту все молчали.

— Я жду объяснения вашего прихода, милорды, — сказала наконец королева. — Я жду, что мне сообщат о миссии, возложенной на вас теми, кого вы называете членами Тайного совета. Вероятно, это петиция с извинениями и просьба вернуться на принадлежащий мне по праву престол, не слишком тяжко покарав тех, кто отнял его у меня.

— Миледи, — ответил Рутвен, — нам нелегко открыть суровую правду государыне, которая так долго правила нами, но мы прибыли сюда прощать, а не просить прощения. Иными словами, миледи, от имени Тайного совета мы предлагаем вам подписать эти акты, которые должны в значительной мере содействовать умиротворению страны, распространению слова божьего и вашему личному дальнейшему благополучию.

— Ваши учтивые слова, милорд, должны быть приняты на веру? Или я получу возможность ознакомиться с содержанием этих актов примирения, перед тем как меня попросят их подписать?

— Безусловно, миледи, желательно и необходимо, чтобы вы прочли то, что требуется подписать, — ответил Рутвен.

— Требуется, — подчеркнуто повторила королева. — Впрочем, это слово здесь вполне уместно… Читайте, милорд.

Лорд Рутвен приступил к чтению составленного по всей форме акта, где от имени королевы говорилось, что она еще в юные годы была призвана управлять престолом и королевством Шотландским и ревностно трудилась на этом поприще, пока ее дух и тело не утомились до полного к этому отвращения, так что в дальнейшем она не сможет выносить тяготы и заботы государственных дел; и что, поелику господь благословил ее прекрасным и многообещающим сыном, она пожелала обеспечить за ним уже сейчас, при жизни своей, преемственность во владении престолом, на который он имеет наследственные права. «Вследствие этого, — стояло далее в документе, — мы, будучи движимы материнской любовью к вышеупомянутому сыну нашему, сочли за благо отказаться и отречься, а этим нашим по доброй воле составленным письмом подтверждаем, что мы действительно отказываемся и отрекаемся от престола, власти и управления королевством Шотландским в пользу вышеупомянутого сына нашего, дабы он, будучи законным государем, наследовал нам, как если бы мы ушли от царствования по причине болезни, а не произвольным решением. И дабы это наше отречение от королевского сана возымело более полное и торжественное действие и дабы никто не мог делать вид, что не знает о нем, мы доверяем, предоставляем и вручаем нашим преданным родичам лорду Линдсею Байрсу и Уильяму, лорду Рутвену, неограниченные, прямые и непосредственные полномочия выступить от нашего имени перед самым большим собранием дворян, духовных лиц и горожан, какое только может быть собрано в Стерлинге, и там, в их присутствии, нашим именем и волей публично объявить об отречении нашем от престола, власти и управления королевством Шотландским».

Здесь королева с видом крайнего изумления прервала чтение.

— Что это значит, милорды? — воскликнула она. — Уж не принимают ли участие в бунте мои уши, обманывающие меня столь необычайными речами? Впрочем, было бы не удивительно, если бы после столь долгого и близкого общения с мятежниками они и сами решили бы попотчевать меня языком мятежа. Скажите же мне, что я ошиблась, милорды, скажите, во имя вашей собственной чести и чести всей шотландской знати, что мои преданные кровные родственники Линдсей и Рутвен, два барона, прославленные своими воинскими подвигами и древностью рода, добирались до темницы своей доброй государыни не с той целью, какую тщетно пытаются внушить мне эти слова. Честью и верностью заклинаю вас, скажите, что мои уши лгут!

— Нет, миледи, — мрачно ответил Рутвен, — ваши уши не лгут вам… Они лгали тогда, когда оставались глухи к речам проповедников евангелия и к достойным советам ваших честных подданных; когда они прислушивались к лести тунеядцев и изменников, чужеземных фаворитов и отечественных временщиков. Страна не может больше выносить правление королевы, которая даже собою не в силах управлять. Вот почему я умоляю вас пойти навстречу последнему пожеланию ваших подданных и советников; вы этим избавите и нас и себя от дальнейших волнений по столь мучительному поводу.

— И это все, чего требуют от меня мои любящие подданные, милорд? — спросила Мария с горькой иронией. — Неужели они готовы удовольствоваться таким пустяком, как мое согласие передать принадлежащий мне по праву рождения престол годовалому младенцу, и тем, что я обменяю скипетр на прялку? О нет! Этого слишком мало для них. Вон тот, второй свиток, вероятно, подвергнет более тяжелому испытанию мою уступчивость по отношению к подданным.