Аббатство Теней

Аббат не обратил никакого внимания на мои слова и на угрозу, которую я мог собой представлять. Вместо этого он порылся в груде бумаг и отпихнул в сторону книги, раскиданные по столу. Две потрескавшиеся кожаные обложки были украшены знаками джен-теп. Ни один мастер заклинаний не позволил бы таким текстам покинуть его святилище, значит, книги украли. Что-то выкатилось из-под пачки документов, и на лице аббата появилась широкая улыбка, когда он это схватил.

– Вот ты и попался, маленький ублюдок! Думал, сможешь спастись, да?

Я чуть не взорвал его, но он сунул эту штуку в рот и откинулся на спинку стула. Золотисто-коричневая трубка, завернутая в какую-то тонкую ткань или пергамент, была длиной примерно с его руку и толщиной с большой палец. Аббат еще покопался на столе и безутешно вздохнул. Он выжидательно посмотрел на меня, постучал по концу трубки и показал на мешочки на моих боках.

– Поможешь своему собрату, проклятому демонами беглецу, а?

– Это какая-то курительная соломинка?

Из курящих я знал только Фериус Перфекс, и ее соломинки были просто маленькими штучками, почти такими же тонкими, как стебелек цветка.

– Это называется сигара, – ответил аббат. – Все равно что курение соломинки, но для цивилизованных людей.

Он откинул со лба локон пепельных волос, излучая ту небрежную самоуверенность, которой обладают только по-настоящему красивые люди, и я внезапно почувствовал себя маленьким и незначительным.

Но я не доверял красивым людям. Мой отец был красивым, и он связал меня контрмагией, чтобы я никогда не смог использовать свой магический потенциал. Мой прежний лучший друг Панакси – теперь его звали Панэрат – был красивым, и он пытался меня убить. Дважды. Дексан Видерис, мой собрат-заклинатель, был таким красивым, что даже Рейчис считал его классным. Дексан оказался самым большим засранцем из всех.

Поэтому – да, я не лажу с незаслуженно привлекательными людьми.

Аббат ухмыльнулся мне; белые зубы прикусили сигару, чтобы она не выпала.

– Да ладно, парень. Не томи. Покажи, на что ты способен.

Он откинулся на спинку стула, закинув руки за голову, и медленно закрыл глаза.

Он практически подзуживал меня, чтобы я на него напал. Знает ли он, что у меня почти закончился порошок? Или он настолько уверен в своих способностях, что его просто не беспокоит, что я могу сделать?

Я позволил щепоткам порошка высыпаться обратно в мешочки, оставив на кончиках пальцев всего несколько крупиц, и подкинул крупицы в воздух. Мои руки создали магические фигуры, чтобы поразить цель.

Требуется немалое умение, чтобы направить пламя в такую крошечную точку. Мне больше хотелось бы подпалить серебристо-светлую щетину на подбородке аббата, чем кончик его сигары.

– Караф, – произнес я, и тонкое, как карандаш, довольно анемичное извержение красного и черного пламени зажгло кончик сигары.

Судя по виду аббата, его ничуть не впечатлило мое умелое обращение с порошками. Зато он выглядел благодарным.

– О, спасибо горам и океанам, – простонал он, делая длинные затяжки. – Я не сомневался, что погибну прежде, чем испробую одну из этих красоток.

Клубы жгучего серого дыма наполнили воздух между нами.

– Кстати, о надвигающейся смерти… – начал я.

Аббат открыл один глаз и посмотрел на меня так, будто давно забыл, что я до сих пор тут.

– Хммм? А, верно. – Он нехотя вынул сигару изо рта. – Не воспринимай это как личный выпад. Я говорю такое всем недавно прибывшим. «Ты умрешь» – практически так мы говорим здесь: «Здравствуй».

– Кое-кто сказал бы, что это опасный способ приветствовать незнакомцев, – заметил я.

Моя правая рука скользнула в кожаный футляр, пришитый к штанине. После боя с демоном я успел подобрать только две свои стальные карты, но в таком тесном помещении вряд ли промахнусь.

– Люди с Черной Тенью не очень хорошо старятся, Келлен, – ответил аббат, поднеся сигару к узкому окну и постучав ею по раме. Пепел медленно полетел во двор, вниз. – То стигийское уродство, с которым ты помогал мне сражаться, – это был брат Калеб.

Прежнее хорошее настроение аббата как будто сдулось.

– Славный был человек. Я всегда думал, что Калеб протянет дольше всех нас.

– Мне жаль, – сказал я – скорее рефлекторно, чем искренне.

Неважно, какими бы достойными ни притворялись эти люди, мне приходилось напоминать себе, что они похитили меня и скорее всего намереваются держать здесь как узника. Я не мог позволить себе быть узником, когда мой деловой партнер ожидает, что я его спасу.

Аббат воспринял мои слова буквально:

– Спасибо. И спасибо, что помог мне покончить с ним. Он… Изменения произошли быстро. Никто из нас не ожидал, что он так быстро проиграет бой.

Эти слова породили тысячи вопросов:

«Какой бой? Как происходит трансформация из человеческого существа в демоническое явление? И если с нами случается именно это, значит, мой отец прав? Лучше убить нас всех, прежде чем мы станем опасны для всех вокруг?»

Но я спросил вот что:

– Раз вы испытываете благодарность, как насчет того, чтобы позволить мне покинуть это место, – и будем квиты?