Абиссинец

Пришел начальник стражи и сказал, что наказанные получили по сто плетей, я захотел на них взглянуть, пусть приволокут сюда. Вскоре, подталкивая копьями показались две фигуры в шамах, их поставили на колени и я спросил у начальника стражи, что, правда, им вломили по сто плетей? Тот важно кивнул, тогда я подошел к одному из стоящих на коленях и сдернул шаму, на белой рубахе наказанного не было следов крови и я попросил дать мне кинжал. Гвардеец сделал вид, что не понял, тогда я рванул ворот рубахи, разорвав ее — на спине был один не сильно вздувшийся рубец. Тогда я достал пистолет, передернул затвор, так, чтобы тот лязгнул, достлав патрон в патронник, приставил ко лбу провинившегося и через переводчика спросил, кто приказал все перевернуть в шатре? Молчание, тогда я посмотрел, нет ли кого за стоящим на коленях передо мной и, переведя ствол со лба на мочку уха, выстрелил. Мочка отлетела, наказанный повалился на землю и завыл. Я взял его за ворот и, тряхнув, что было силы, заорал: «Кто?» Бах, и второй мочки уха нет, похоже у него еще и барабанные перепонки вылетели — пошли тонкие струйки крови из ушей. Сбежалась на выстрелы стража, Ильг пришел с Негусом, а я продолжал допрос второго через переводчика:

— Что и тебе дали сто плетей?

— Нет, не стреляйте, я не виноват, нам приказали!

— Кто приказал?

Стоящий на коленях только мотнул головой в сторону начальника стражи. Я быстро повернул пистолет на него, увидев, что тот выхватил саблю, выстрелил практически в упор, попав в живот. Подошел к нему и сказал, естественно, говорил переводчик.

— Я велю отвезти тебя к русским врачам и тебе спасут твою никчемную жизнь, если ты скажешь правду — кто тебе приказал сломать все в шатре Совета? — наклонился я к корчившемуся начальнику стражи, зажимавшему двумя руками дырку в животе. Я ударил его по рукам ногой и встал ей на живот. Раненый заорал нечеловеческим голосом. Я убрал ногу и велел перевести, что если он сейчас же не скажет правду, я отстрелю ему яйца. «Говори, сука,» — заорал я по-русски, сунув ему стволом в нос, чтобы он вдохнул пороховую гарь (читал когда-то в «В августе сорок четвертого»).

Стражник что-то тихо произнес.

— Громче! — теперь уже перевел переводчик и начальник стражи достаточно громко произнес чьё-то имя.

Я обернулся к Ильгу, Менелик, услышав имя, повернулся и пошел в шатер.

— Альфред, разреши, я отвезу эти два куска дерьма в русский госпиталь, я обещал, если они скажут правду.

— Александр, это сделают без тебя, пойдем со мной, — сказал Ильг по-немецки.

Мы отошли достаточно далеко и Ильг произнес: «Я не ожидал, что ты так можешь допрашивать, на ученого-математика ты все же не похож».

— У нас говорят: «нужда научит и зайца на барабане играть», — ответил я, а чье имя он произнес?

— Главнокомандующего, то есть дэджазмача, поэтому Негус и ушел. Похоже, Военного Совета у нас сегодня не будет. А ты всегда носишь с собой пистолет, да еще так незаметно?

— Нет, только вчера достал, когда вернувшись от казаков лег спать, положил его под голову и сегодня взял, потому что вчера мне подрезали седло и испортили лошадь, пока мы говорили после Совета. Наверно, нам с Букиным, да и вообще, русским, следует перебраться жить вместе, после случившегося? Всё же дэджазмач — это большой и сильный враг.

— Это ты так думаешь, а я за него не дам теперь и сантима. Здесь все решает Негус. Сегодня ты — дэджазмач, а завтра — конюх. А где жить — это ты сам решай

Так дошли до шатра Ильга.

— Альфред, у тебя полстакана коньяку не найдется? Думаешь, мне приятно людям уши отстреливать? Я же не палач, но разобраться надо было быстро… Ты же не слышал и не видел, какой цирк этот начальник стражи, который на меня с саблей полез, устроил до этого? Они якобы наказывали плетьми стражников, а сами били ими по бревну — звук другой, а стражники визжали на разные голоса. Вот я и решил взглянуть на результат поученных ста плетей. Остальное ты видел.

Потом пошел к себе и лег спать: коньяк подействовал — расслабил. Проснулся от выстрелов и криков в лагере. Мгновенно вскочил и схватил пистолет, выскочил из шатра — не затеял ли дэджазмач военный переворот? Нет, все радуются победе при Амба-Алаге! Мэконнын наголову разбил Аримонде! Вопли, стрельба в небеса, в общем, Новый год! Умылся, поехал к казакам узнать новости от «братов», что ушли в поход. Казаки сами новостей не знали и были озадачены переполохом в лагере и даже выкатили пулемет, думали, что напали итальянцы. Успокоил, что это празднуют победу и отправился к Ильгу, я так понял, что он здесь не только глава МИДа и «ближний боярин», а и премьер-министр и, вообще, отвечает за все, кроме войны, которую не знает и не любит. Оказывается, прискакал курьер с известием, что итальянцы разбиты, сам Аримонди попал в плен[3], причем отличились «Георгис ашкеры»: они и генерала пленили с его офицерами и пушки взяли, и не дали местным ашкерам устроить резню пленных и обобрать их до нитки. Теперь Мэконнын движется сюда и завтра с утра будет в лагере.