Вячеслав Резеньков

Абонент недоступен

В один из предновогодних вечеров Ордынцев, стоя у окна своей квартиры, тихо выстукивал по подоконнику какую-то мелодию. Он смотрел на сверкающие снежинки, в свете уличных фонарей, путешествуя по паутине собственных мыслей, которые уводили его в далекое прошлое. Снежинки, похожие на роящиеся мухи, завораживающе падали, устилая белым ковром проспект города, в котором он жил. В гостиной было прохладно и одиноко. Вскоре Евгений Иванович почувствовал озноб в теле. Он снял со стула, коричневый пиджак, накинул его на худые покатые плечи, и вновь подошел к окну. Его длинные пальцы снова принялись выстукивать незнакомый мотив, сбивая ритмический отсчет настенных часов. На холодном окне заметно проступало туманное пятно, от его горячего дыхания. Мужчина принялся смотреть сквозь замерзшее стекло, на суетливых людей, сновавших по заснеженному проспекту, в движениях которых отмечалось заметное оживление. Падающий снег продолжал навевать на него воспоминания десятилетней давности, от чего он чувствовал себя покинутым и одиноким. С каждой секундой природа все выразительней вырисовывала в огнях иллюминаций, сказочный зимний пейзаж, возвещая о скором приближении Нового Года. Сказочное состояние, изредка нарушал декабрьский ветер, который игриво закручивал снежинки ввысь, превращая их в снежные вихри, которые щедро обсыпали городских прохожих небесным серебром.

Интеллигентная худощавость, Ордынцева не портила, а скорей придавала ему некую выразительность и индивидуальность, присущую людям духовной профессии. Художественная жизненная стезя, давно стала его ремеслом, которому он отдавал всего себя без остатка. На лице заметно проступали разбросанные веснушки, а его ясные глаза обрамляли густые брови. Сзади головы прямые каштановые волосы, ложились на воротник темной клетчатой рубашки, скрывая худощавую шею. На среднем пальце левой руки виднелся массивный серебряный перстень с коричневым округлым сердоликом . В комнате присутствовал традиционный беспорядок, присущий богемному сословию, к которому Ордынцев с гордостью себя относил. В дальнем углу стояли незаконченные холсты, а на стенах висели наиболее выразительные картины с изображением ярких пейзажей, архитектурных композиций, и еще что-то в стиле авангардизма. За сервантом у стены стоял большой письменный стол, на котором светился монитор ноутбука. Евгений уже третий год безрезультатно пытался найти в поисковых сервисах и социальных сетях очень дорогого для него человека, о котором он последнее время постоянно думал. Эту навязчивую идею питало неожиданно вспыхнувшее в нем чувство, которое стало увеличиваться со временем. После десятилетнего перерыва, когда казалось, что все давно прошло и возврата отношениям быть не может, с ним что-то произошло, и теперь он не мог жить, что бы ни думать о ней. Что творилось в его душе, он не понимал. Все попытки как-то загасить навязчивые мысли, и перестать думать о девушке, с которой он обошелся не лучшим образом, не давали результата. Ордынцев снова и снова ковырялся в воспаленной памяти прошлых лет, заставляя свое воображение дорисовывать забытый образ . Он искал логическое объяснение тому, что дало толчок этим навязчивым воспоминаниям? Но ответа так и не находил.