Аборигены, кенгуру и лайнеры

Разумеется, у меня произошло столкновение с деспотичной хозяйкой отеля, когда она наливала мне в баре пиво.

— Как это вам взбрело в голову отнять у меня этого бинги[11]? Я заплатила полиции за то, что она мне его доставила. А он еще набрался наглости заявить мне о своем уходе через неделю!

— Но, миссис Локк, ведь Казимир — свободный человек. Он может работать на кого хочет. Даже если полиция и доставила его из Бигл-Бей, он не обязан оставаться у вас. Так говорит закон, миссис Локк!

Даже в Бруме подуло свежим ветром!

В то время заработная плата туземца, определенная положением, была пять шиллингов в неделю — сущие гроши! Так как Казимир убирался не только в доме, но и на метеорологической станции — правда, она занимала только часть веранды, — я смог добиться от правительства штата, чтобы ему платили большую сумму — десять шиллингов в неделю. Я добился также, чтобы для Казимира построили светлую и хорошо проветриваемую хижину из асбеста с приподнятым над землей полом — настоящий дворец по сравнению с обычными вонючими бараками из листового железа с глиняным полом, где жили туземцы. Однако, когда я завел речь о туалете, правительство осталось твердым, мне было заявлено, что туземец может «ходить в кусты».

О скорпионах, крокодилах и циклонах

Обычно всех змей считают ядовитыми, хотя ядовиты лишь немногие из них. В Бруме змей много, по появляются они только в сезон дождей. Они чаще всего небольшие, и туземцы разделываются с ними очень эффектным способом. Они поднимают пресмыкающихся за хвост и щелкают змеей, как хлыстом, так что у нее при этом ломается позвоночник. Так, во всяком случае, рассказывают журналисты. Я неоднократно видел, как туземец поднимал змею за хвост, затем, взмахивая ею, как цепом, с силой ударял змеиной головой о землю и так приканчивал ее. Сам я на это не решался. Меня хватало лишь на то, чтобы убивать маленьких змей, снимая с ноги ботинок и с силой ударяя им по голове змеи. Если же я встречался с большой змеей и у меня под рукой не было палки, я считал осторожность лучшей частью мужества и предоставлял змее возможность уйти.

Однажды вечером — это было как раз в начале сезона дождей — я шел из гостей домой и увидел перед отелем змею, которая, свернувшись в клубок, лежала посреди улицы. Она находилась в оцепенении, как всегда бывает со змеями на холоде. Я снял ботинок, нацелился и ударил этим «оружием» змею по голове. И здесь случилось нечто совершенно неожиданное: кожа змеи лопнула по всей длине с шумом, похожим на звук выстрела. По-видимому, змея как раз тогда меняла кожу.

Шум поднял на ноги всех находившихся в это время в баре. Люди выбежали на улицу, чтобы установить, кто стрелял. Потребовалось немало труда, чтобы убедить их в том, что все произошло именно так, как я рассказывал, хотя доказательство моих слов лежало перед глазами. Наконец меня торжественно повели в бар, и хозяин угостил всех бесплатной кружкой пива по случаю этой грандиозной змеиной истории.

Наш дом был расположен на небольшом возвышении. В саду за домом находилось множество нор скорпионов. Хотя я уже до этого видел скорпионов — тех, что поменьше, серых, живущих под плоскими камнями или в древесной коре, я сначала не понял, что эти маленькие углубления в земле не что иное, как жилища скорпионов, потому что они выползали наверх чаще всего ночью. Как-то вечером моя жена, придя из сада, сказала мне, что скорпион пытался ужалить ее в ногу. Я быстро взял фонарь и стал разглядывать землю под только что развешенным мокрым бельем. Действительно, там сидели два скорпиона по шесть или семь сантиметров длиной! С тех пор мы выходили из дому только обутыми.

Казимир показал мне, как вытаскивать скорпиона из норы, которая, причудливо извиваясь, уходит на большую глубину. Он запускал в нору палку, снимал лопатой землю вплоть до острия палки и затем искал продолжения хода норы. Так он делал до тех пор, пока не находил скорпиона где-нибудь на глубине метра или еще дальше. Быстрее дело шло вечером, когда скорпионы выползали и сидели у входа в свои норы. Тогда мы вонзали лопату в землю позади скорпиона и таким образом отрезали ему путь к отступлению.

В доме мы часто находили многоножек. Это были не те маленькие букашки, какие в Северной Европе гнездятся в кучах дров. Здесь они толще пальца, а по длине в два-три раза больше, зеленые, рыжие или пурпурного цвета — чрезвычайно неприятные существа. Стоило только бросить ночью на пол мокрую пеленку, как можно было быть уверенным, что утром найдешь под ней многоножку. Весьма распространенным в народе, хотя, конечно, и довольно жестоким развлечением было устраивать в коробке из-под мармелада бой многоножки со скорпионом. Они нападают друг на друга и не прекращают битвы, пока оба не падут мертвыми.