Абрам Ганнибал

«…Мой милостивый государь, я надеюся, что его императорское величество оставит меня не прикажет, понеже по отезде своем изволил нам с Алексеем Юровым из уст своих сказать, что ежели мы будем моты или в тюрму попадем, то бы нам не иметь никакого милости от его величества для наше выкупки, потом изволил сказать, ежели мы будем прилежно учится, также чтоб иметь доброе житие, то я вас не оставлю. И я вам, мой государь, доношу, что всем русским известно, какое я имел старание к моей учении: искал всякое оказание, где бы можно лучте учится, также и принял службу, чтоб лучте знать мое дело, где не примали никакого иностранных, кроме тех, которые службу примут во Франции, то ли я выслужил, живучи при его величестве 17 лет, выгоняют отсюда, как собак, без денег, хотя бы на подъем не давали, ежели недостанет, то бы милостину стал бы просить дорогой, а морем не поеду, воля его величества.

Князь Долгоруки сказал мне, ежели я не доучился, чтоб мне остатся здесь для учение, чтоб доучится, но я боюся, ежели в будущем году также указ придет, чтобы выгонять, как скотин, без денег, то я пропаду, как собака, лучте я теперь поеду к одному концу — выграть или пропасть, нежели угодно будет его величеству, чтобы мне здесь остаться год, то как я имел честь к вам писать в моих 2-х писмах, то прошу пожаловать приказать мне отписать. Истенно доношу вам, моему государю, что я не терял время и государевых денег напрасно не проживал, как другие делают. Прошу вас, моего милостиваго государя и отца, донести его императорскому величеству о моем нижайшем прошении Христа ради и Богородицы, понеже я к вам пишу третие письмо, чтоб вам напомнить почаще.

Милостивый Государь

Ваш моего Государя верный слуга Абрам.

Христа ради, мой милостивой государь, прикажите прислать жалования на 1722 год, истенно бумажные денги форанцуские умарили с голоду, что поят и кормят в долг. Ежели не верите, то я вам привезу половину жалования, которое вы изволили прислать на 1721 год»[290]

.

Последствия авантюры Лоу с банкнотами все еще не покинули Францию. Нищета русских учащихся отчасти смягчалась поддержкой соотечественников. В частности, Абраму Петрову существенную материальную помощь оказал живший в Париже граф П. И. Мусин-Пушкин[291]; старался помочь ему заступничеством и В. Л. Долгорукий, 9 марта 1722 года он писал Макарову:

«… Которые учатца другим наукам, держав их столько лет в здешних краях и понещи убыток, а выслать их недоучас, оне будут не ученики, ни мастеры, только напрасно пропадет убыток, которой от них понесен, того для не повелит ли его императорское величество дать им время те их науки здесь окончать, как Авраам мне сказал, что ему нужно от сего времени еще год жить, чтоб гораздо видеть практику…»[292].

Долгорукий хлопотал и об улучшении материального положения русских пенсионеров в Париже, но безрезультатно. Некоторые исследователи полагают, что Абрам Петров в письмах к царю и кабинет-секретарю усугубляет свое бедственное положение, пытаясь подтвердить свои сомнения тем обстоятельством, что он вывез из Парижа «очень порядочную библиотеку, около 400 томов, которая во всяком случае стоила немалых денег»[293]

. Как мог он не привезти нужные ему книги, которых в России нет?.. Вот он и отрывал от еды, гардероба, удовольствий… Из России крестник приехал во Францию с сундучком книг, он понимал ценность книг и знал, как к ним относится крестный.

Жалобы учеников и просьбы Долгорукого возымели успех, жалованье за 1722 год пришло, наконец, в Париж, что подтверждено следующим документом:

«1722, Генваря в 30 день.

Перевесть из соляных денег в Париж на жалованье нынешнего 1722 года обретающимся там ученикам Алексею Юрову, Авраму Арапу, Гавриле Резанову по 400 рублей человеку, Степану Коровину 350 рублей, итого 1550 рублей (выдать).

Потом рукою секретарскою: те денги перевесть к послу князю Василью Лукичу Долгорукову, дабы он теми деньгами долги их платил и выслал бы их по указу наперед или с собою вывесь в Питербурх»[294].

Деньги шли два с половиной месяца, их не хватало на погашение всех долгов и оплату дороги до Москвы. К этому времени крестник окончательно решил возвратиться в Россию под крыло крестного, пусть не доучиться, но вернуться обратно. В последнем из сохранившихся писем Абрама из Парижа он просит А. В. Макарова, «чтобы приказали доложить Его Величеству, чтобы приказал за меня заплатить долг, который я имею — 250 рублев»[295]. Приведем заключительную часть этого письма, отправленного 11 апреля 1722 года: