Абсолют. Книга третья

Сами же Аккулеты не превозносили Абсолюта, скорее он был чем-то недосягаемым и мифическим для них. Говорили, что он обладает невиданной мощью, какой ни у кого никогда не будет. Движением руки он способен переписывать время, изменять материю, трансформировать само пространство. Создавать и разрушать, менять и оставлять неизменным все то, что, как он считал, не является гармоничным. Стремление к свету и равновесию, к стабильности и устойчивому развитию, вот то, что двигало этой энергией. Нет плохого и нет хорошего. Это субъективные понятия, воспринимаемые отдельными живыми существами по-своему. Если должен погибнуть один, десять, сотня или миллион, это не плохо, так предначертано для равновесия, ибо не станет его и наступит хаос.

Цивилизация Аккулетов была идеальна по своей сути, но в ней не было равновесия. Механические и бездушные каноны, соблюдаемые всеми алгоритмы и схемы. Движение по алгоритму, приводящее из начала в конец. Бесконечные циклы, которым никогда не суждено было остановиться.

Абсолют многое дал Аккулетам, но они были неблагодарны, считая его только мифом, и не почитали его.

Раз они настолько совершенны, то Абсолют решил направить им дар, посчитав в один момент, что его творение превзошло создателя, и они готовы получить ключ ко Вселенной.

Так и появился артефакт, осколок или дар Расмы, что означает «рисунок мира». Рисунок того, как все должно быть устроено в равновесии и гармонии.

Но нашелся один, неидеальный в идеальном мире – Гнектор, который на самом деле был тем самым идеалом в этом бездушном, цикличном существовании.

Благодаря частице Абсолюта, были созданы Кодексы, направленные в разные уголки Вселенной, создавшие жизнь и поддерживающие равновесие. Но величайшим знамением была именно великая вспышка, когда были поглощены светила, и мир, который существовал с момента его создания, изменился. Этот свет отныне является движущей силой учения Расма. Все, прошедшие инициацию, понимают, что свет – это начало изменений в их душе. Он стирает восприятие субъективности и позволяет ощутить реальность, которую можно творить по своему усмотрению.

Частица Расма – мастер-сборщик, ресурс для создания Омега-мастеров, уравновешивающих бытие на планетах путем трансформации Кодексов для сбора, переработки и накопления энергии, а также биоматериала, и поддержания баланса, в том числе, для создания нового.

Но Гнектор меняет реальность, множество планет во Вселенной, где была жизнь, подчинились его воле. Сила Омега-мастеров ждет последней составляющей с вашей планеты. Только здесь из-за действий Атмы и Тектис произошел второй цикл, их упрямство и неведение помешало воссоединению вселенской энергии. Сейчас нам уже никто не помешает. Сотни, тысячи, миллионы, пойдут к свету и отдадут свою энергию, в ознаменование мощи Расма, а затем мы свергнем его источник и сами будем определять реальность.

– Пойдем со мной, Деррек, доверься мне, пойдем к свету и создадим новое будущее. Заветный час уже близок, будем торопиться. На этот раз Атма не должен помешать нам, мы вместе этого не допустим. Ты со мной, Деррек? – Спросил Мур Гудвилл, протягивая руки в кандалах в сторону Леднера. – Освободи меня!

– Да, мы вместе. Я готов идти к свету. Мы остановим Атму, – повторил, словно замороженный Деррек.

– ДЕРРЕК, ДЕРРЕК!!! НЕ СМОТРИ ЕМУ В ГЛАЗА! – Раздалось в монотонной тишине, отрезвляя сознание.

Леднер получил мощный толчок в грудь от Люмьера и отлетел в сторону, слегка ударившись о стену. Но тут же, Деррек, каким-то странным образом, он перегруппировался и в миг набросился на преподобного.

– Ты подлый урод, – кричал Люмьер, избивая Гудвилла.

На пороге появилась Макдара, а через несколько секунд Эндрю.

– Зачем ты оставил их наедине? Ты знал, как он может влиять на людское сознание, – кричал Люмьер на Эндрю.

Макдара ринулась к Дерреку и помогла ему подняться.

Голова сильно кружилась, Деррек даже не ощутил, как потерял контроль над ситуацией. Голос Мура проник в его голову и словно окутал сознание. Деррек не принадлежал себе, Гудвилл завладел им, зомбировал и почти смог уговорить его освободить себя.

Деррека словно окатило ледяной водой, он снова ощутил реальность, тяжело хватая воздух, как рыба. Сделав несколько глубоких вдохов, он разъярённо вскочил и снова в один миг, оказавшись возле Мура, со всей силы ударил мастера, что тот отлетел в сторону с табурета, на который его усадил Люмьер.

– Решил мне зубы заговорить, урод!? – Яростно кричал Деррек.

– Эндрю, я еще раз спрашиваю тебя, зачем ты оставил его наедине с ним? – Ткнул его в грудь пальцем Люмьер.

– Я не думал, что так произойдет, я отлучился на десять минут, – оправдывался Эндрю.

– Нет, все в порядке. Он никогда не думает. Узнаю этого болвана, – пустила в адрес Эндрю очередную колкость Макдара.

– Уходи, Эндрю! – Прокричал Люмьер, который был явно на взводе.

– Но я ничего плохого не хотел!

– Уходи! – Показал на выход Люмьер. – Поднимемся, – предложил Люмьер, и Макдара с Дерреком согласно кивнули и двинулись к выходу.

Деррек тяжело упал на диван, Макдара принесла ему стакан синей жидкости.