Абсолютно честен. Автобиография

Это звучит очень глупо, но я был настолько взволнован, что просто не мог сдержаться. Кто-то дал мне пас, и я просто обернулся, увидел ворота и вколотил в них мяч. Это был инстинкт. Основной инстинкт. Я был очень доволен собой и оглядел своих товарищей по команде, ожидая одобрения. Я понял, что что-то не так. Мне потребовалось несколько секунд. Затем я поник от того, как они смотрели на меня, забившего в свои ворота. Мне было очень стыдно. Другие дети спрашивали: «Кто этот малый, забивший автогол?»

Я доиграл матч, но ужасно огорчился из-за своей ошибки. Я был так рад своему участию и так унижен тем, что все испортил. Этот день – мое первое воспоминание об игре в футбол. Мое первое и даже сейчас довольно болезненное воспоминание – и вряд ли оно могло быть более важным.

Я присоединился к команде «Хит Парк», которая стала неотъемлемой частью моей жизни на следующее десятилетие. Я сыграл и на следующей неделе, хотя, строго говоря, был слишком юн. Для меня это не имело значения, и я оставался самым младшим в команде, прикипев к этим парням. Это было крайне полезно и очень весело. Мы с «Хит Парком» побеждали в лиге почти каждый год, лишь иногда уступая своим главным соперникам в этом районе – «Сенрабу».

Эссекс давно считается плодородной почвой для развития футболистов, и мое поколение ничем не отличалось от других. «Сенраб» был ближе к Ист-Энду, и ребята оттуда были несколько жестче. Они происходили из семей представителей рабочего класса и отчаянно пытались пробиться в футболисты, в то время как «Хит Парк» был немного иным. Мы были обычными эссекскими ребятами.

«Хит Парк» и «Сенраб» стали довольно известны как клубы, где начинали свою карьеру знаменитые игроки. Эшли Коул, Ледли Кинг, Ли Бойер и Джей-Ллойд Сэмюэл делали первые шаги в «Сенрабе», как и еще один талантливый парень по имени Джон Терри. Джон был на три года младше меня, поэтому мы никогда не играли друг против друга, но уже тогда до меня доходили слухи о нем: насколько он хорош, насколько силен.

Там, где я вырос, футбол у людей в крови. Это часть их ДНК, и, безусловно, это касается и меня. Местные все время говорят об игре и интересуются ей на всех уровнях. В настоящее время дети, которым нет и десяти, отправляются для обучения и тренировок в академии, являющиеся частью профессиональных клубов. Другие посещают курсы, проводимые клубами или Футбольной ассоциацией. Когда я был в этом возрасте, академией был воскресный футбол.

Казалось, что чаще всего в играх чемпионата против «Сенраба» они побеждали нас, но если это был кубковый матч, то побеждали мы. К счастью, мы имели привычку выигрывать большую часть наших игр и побеждали в лиге благодаря тому, что были стабильнее. Наша сила заключалась в нашем командном духе. У них было немного больше индивидуалистов, и им нравилось играть таким образом, и наше соперничество всегда отличалось напряженностью. Игроки хранили верность своей команде, а зрители спорили, кто из нас лучше, и кто мог бы сделать футбол своей работой.

Вопрос о том, кто следующим сможет стать профессиональным игроком, всегда вызывал интерес, и в «Хит Парке» не считалось, что им будет Фрэнк Лэмпард. Все были уверены, что в один прекрасный день известным футболистом станет Майкл Блэк – мой товарищ по команде. Майкл обладал хорошими навыками и крепким ударом и классно обращался с мячом. Он был лучшим из нас – эдаким Уэйном Руни Эссекса. В каждой игре он забивал гол или признавался игроком матча. Наблюдая за Майклом, я принял решение достичь его уровня. Вернее, я хотел как минимум достичь его уровня и, возможно, стать лучше. Вот что я чувствовал в то время, и теперь понимаю, что это чувство стало повторяющимся мотивом в моей жизни и карьере.

«Хит Парк» и «Сенраб» доминировали в нашем районе и, как правило, делили трофеи между собой. Я был младшим из трех детей и единственным мальчиком и соответственно занимал самую маленькую комнату в доме. Это не помешало мне завесить ее полками, и когда я ложился в кровать, все мои награды были сложены у меня над головой.

Мы тренировались в течение недели и играли по выходным. Наши тренеры работали над нашей физической подготовкой и старались развить наше понимание игры. Однако во время матчей из-за боковой мы слышали не только голос тренера.

Приходили папы (и мамы) практически всех игроков. Все они наперебой выкрикивали произвольные и часто противоположные советы команде. Вы могли бы подумать, что мой папа находился в центре этого мозгового штурма. Что с его-то опытом и знаниями другие оставались бы спокойными и позволяли ему говорить. Не тут-то было.

Он намеренно стоял за спинами других родителей с поднятым воротником и молчал. Он знал о том, что было бы, если бы он подошел к боковой линии и стал давать указания. Что более важно, он знал, насколько я смутился бы, если бы он это сделал. Простого осознания того, что он наблюдает, было достаточно, чтобы заставить меня нервничать, поэтому он стал довольно искусно притворяться, что его там нет.