Абсолютно неожиданные истории

- Видите ли, - сказала она, - тут собрались друзья дорогого Патрика, и вы стараетесь напасть на след человека, который убил его. Вы, верно, ужасно проголодались, потому что время ужина давно прошло, а Патрик, я знаю, не простил бы мне, упокой господь его душу, если бы я отпустила вас без угощения. Почему бы вам не съесть эту баранью ногу, которую я поставила в духовку? Она уже, наверное, готова.

- Об этом и речи быть не может, - ответил сержант Нунан.

- Прошу вас, - умоляюще проговорила она. - Пожалуйста, съешьте ее. Лично я и притронуться ни к чему не смогу, во всяком случае, ни к чему такому, что было в доме при нем. Но вам-то что до этого? Вы сделаете мне одолжение, если съедите ее. А потом можете продолжать свою работу.

Четверо полицейских поколебались было, но они уже давно проголодались, и в конце концов она уговорила их отправиться на кухню и поесть. Женщина осталась на своем месте, прислушиваясь к их разговору, доносившемуся из-за приоткрытых дверей, и слышала, как они немногословно переговаривались между собой, пережевывая мясо.

- Еще, Чарли?

- Нет. Оставь ей.

- Она хочет, чтобы мы ничего не оставляли. Она сама так сказала. Говорит, сделаем ей одолжение.

- Тогда ладно. Дай еще кусочек.

- Ну и дубина же, должно быть, была, которой этот парень огрел беднягу Патрика, - рассуждал один из них. - Врач говорит, ему проломили череп, точно кувалдой.

- Значит, нетрудно будет ее найти.

- Точно, и я так говорю.

- Кто бы это ни сделал, долго таскать с собой эту штуку не станешь.

Один из них рыгнул.

- Лично мне кажется, что она где-то тут, в доме.

- Может, прямо у нас под носом. Как, по-твоему, Джек?

И миссис Мэлони, сидевшая в комнате, захихикала.

* * *

МОЯ ЛЮБИМАЯ, ГОЛУБКА МОЯ

Есть у меня давняя привычка вздремнуть после ленча. Обычно я устраиваюсь в гостиной в кресле, подкладываю подушку под голову, ноги кладу на небольшую квадратную, обитую кожей скамеечку и читаю что-нибудь, покуда не засыпаю.

В ту пятницу я сидел в кресле, как всегда уютно расположившись, и держал в руках свою любимую книгу "Бабочки-однодневки" Даблдея и Вествуда [1], когда моя жена, никогда не отличавшаяся молчаливостью, заговорила, приподнявшись на диване, который стоял напротив моего кресла.

- Эти двое, - спросила она, - в котором часу они должны приехать?

Я не отвечал, поэтому она повторила свой вопрос громче.

Я вежливо ответил ей, что не знаю.

- Они мне совсем не нравятся, - продолжала она. - Особенно он.

- Хорошо, дорогая.

- Артур, я сказала, что они мне совсем не нравятся.

Я опустил книгу и взглянул на жену. Закинув ноги на спинку дивана, она листала журнал мод.

- Мы ведь только раз их и видели, - возразил я.

- Ужасный тип, просто ужасный. Без конца рассказывает анекдоты, или какие-то там истории, или еще что-то.

- Я уверен, ты с ними поладишь, дорогая.

- Она тоже хороша. Когда, по-твоему, они явятся?

Я отвечал, что они должны приехать около шести часов.

- А тебе они разве не кажутся ужасными? - спросила она, ткнув в мою сторону пальцем.

- Видишь ли…

- Они до того ужасны, что хуже некуда.

- Мы ведь уже не можем им отказать, Памела.

- Хуже просто некуда, - повторила она.

- Тогда зачем ты их пригласила? - выпалил я и тотчас же пожалел, ибо я взял себе за правило - никогда, если можно, не провоцировать жену.

Наступила пауза, в продолжение которой я наблюдал за выражением ее лица, дожидаясь ответа. Это крупное белое лицо казалось мне иногда таким необычным и притягательным, что я, случалось, предпринимал усилия, чтобы оторвать от него взгляд. В иные вечера, когда она сидела за вышивкой или рисовала свои затейливые цветочки, лицо ее каменело и начинало светиться какой-то таинственной внутренней силой, не поддающейся описанию, и я сидел, не в силах отвести от него взгляд, хотя и делал при этом вид, будто читаю. Да вот и сейчас, в эту самую минуту, я должен признаться, что в этой женщине было что-то волшебное, с этой ее кислой миной, прищуренными глазами, наморщенным лбом, недовольно вздернутым носиком, что-то прекрасное, я бы сказал - величавое. И еще про нее надо добавить, что она такая высокая, гораздо выше меня, хотя сегодня, когда ей пошел пятьдесят первый год, думаю, лучше сказать "большая", чем "высокая".

- Тебе отлично известно, зачем я их пригласила, - резко ответила она. Чтобы сразиться в бридж, вот и все. Играют они просто здорово, к тому же на приличные ставки.

Она подняла глаза и увидела, что я внимательно смотрю на нее.

- Ты ведь, наверное, и сам так думаешь, не правда ли?

- Ну конечно, я…

- Артур, не будь кретином.

- Я встречался с ними только однажды и должен признаться, что они довольно милые люди.

- Такое можно про любого идиота сказать.

- Памела, прошу тебя… пожалуйста. Давай не будем вести разговор в таком тоне.

- Послушай, - сказала она, хлопнув журналом о колени, - ты же не хуже меня знаешь, что это за люди. Два самодовольных дурака, которые полагают, что можно напроситься в любой дом только потому, что они неплохо играют в бридж.

- Уверен, ты права, дорогая, но вот чего я никак не возьму в толк, так это…