Абсолютно несовместимы

– Морок… – Алиса запустила пальцы в его густые тёмные волосы, боясь упасть от сладостного головокружения.

Последнюю преграду в виде шортиков Денис стащил с неё одним движением. Потом быстро освободился от штанов и снова прижал Алису к себе. Он коснулся пальцами средоточия её возбуждения и почувствовал, что она была уже влажной. Почти наощупь натянув презерватив, он мягко насадил Алису на себя, и она чуть не задохнулась от острого наслаждения. Уперевшись коленями в спинку дивана, она начала двигать бёдрами в такт ему.

– Чёрт…

– Что?..

– Какая же ты…

– Какая…

– Сладкая… – он крепко обнял Алису обеими руками и прижал к себе, практически лишая воздуха.

– Ты меня задушишь…

– Прости…

Алиса ускорилась, задрожала в его руках и порывисто застонала. Денис перевернул её на спину, впился губами в шею и продолжил глубоко и быстро двигаться. Через минуту она выгнулась дугой и тихо вскрикнула, после этого он перестал сдерживаться и финишировал следом за ней, тяжело дыша.

Уперевшись локтями в диван, чтобы не придавить её, Денис затуманенным взглядом следил, как Алиса медленно приходила в себя.

– Привет…

Она открыла глаза и снова зажмурилась.

– Эй… Всё в порядке?

– Кажется, да…

Глава 8

Алиса сидела на стуле, прижав колени к груди и обняв ладонями кружку с чаем. Она задумчиво смотрела в окно на блики фонарей, разрывающие темноту, и медленно моргала от усталости.

Денис ел остывшую пиццу.

– Что заставило тебя выбрать такую работу?

– Обстоятельства. Жажда мести.

– Мести? Кому? За что?

– Всему миру. Это хреновая история о преждевременной гибели моих родителей. Можно я опущу подробности?

– Хорошо… – она перевела взгляд с окна на Дениса. – И как? Отомстил?

– Условно. Но стало немного легче.

– А почему сейчас продолжаешь этим заниматься?

Денис усмехнулся про себя и не стал рассказывать ей о невозможности покинуть “Фобос” по собственной воле.

– А почему бы и нет?

Алису передёрнуло.

– Я делаю мир чище.

– Не знаю… Для меня ценность человеческой жизни бесспорна и однозначна. А преступников необходимо судить по закону.

Денис безуспешно попытался подавить смешок:

– Милая, если бы владелец бизнеса по работорговле не мозолил глаза кому-то сверху, он никогда не был бы осуждён. Он прекрасно себя чувствовал и работал при поддержке силовых структур. И только чьё-то корыстное желание сделать себе имя на громком деле стало причиной свершения условного правосудия. Ну… И наш захват подлил масла в огонь, – он всмотрелся в её печальные светло-карие глаза. – В противном случае, ты бы сейчас была где-нибудь в Турции или… Ладно. Не думай об этом. Просто пойми: официальное правосудие – ручной зверёк. Реальный мир никогда не был безопасным и честным. Во все времена творились жестокость и несправедливость.

Алиса нахмурилась:

– Я наивная дурочка, да?

– Ты наивная, но совсем не дурочка. Нас всех так воспитывали: в стремлении к миру и благости. Но суровая взрослая реальность без сожаления разбивает наши хрупкие идеалы в один миг.

Допив чай, Алиса охнула:

– Ты умял целую огромную пиццу!

Денис хмыкнул:

– В последний раз я ел около полудня. Просидел весь вечер в подъезде. И полчаса назад занимался сексом. Как думаешь, сколько я должен есть, чтобы подкармливать свои натренированные сто килограммов?

– Да уж…

– А ты? Не притронулась совсем…

– Нет аппетита. Я вообще мало ем.

– По тебе видно.

Алиса убрала пустую коробку из-под пиццы и снова села на место.

– Почему именно Морок? Ложь и обман?

– Сокрытие пути к Правде от недостойных.

Она недоумённо уставилась на Дениса.

– Если вкопаться в славянскую мифологию чуть глубже, чем в первые три строчки определения, можно узнать много интересного.

– М… Понятно, – Алиса промямлила еле слышно.

– Ты всё ещё грустишь по нему?

– Нет, я грущу по осколкам своей жизненной парадигмы. В последнее время так много всего случилось…

Денис придвинул свой стул ближе к Алисе.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать три. Ну… Почти двадцать четыре.

Он улыбнулся.

– Поверь, твоя парадигма ещё не раз изменится в следующие десять лет.

– Да? А тебе сколько?

– За неделю до осколка в боку мне исполнилось тридцать два.

Алиса закрыла глаза.

– Может быть, в твою обновлённую парадигму даже я впишусь?

– В смысле?

– Ты, надеюсь, не думала, что я сегодня приехал к тебе, чтобы больше ни разу не вернуться?

Алиса заморгала и замотала головой:

– Я сегодня, кажется, вообще не думала…

Денис напряжённо провёл ладонью по своим волосам:

– Мне не повезло оказаться тут в разгар твоей сердечной драмы. И в итоге я добровольно выступил сначала орудием защиты, а потом и утешения.

– Что? Нет…

– Да, фея. Ты плакала тут из-за своего бывшего парня, и уже через полчаса безоглядно отдавалась незнакомцу.

– Ты не незнакомец…

– Я был утешением. Я это знаю. Не спорь, пожалуйста. Я никого ни в чём не обвиняю. Но изначально я ехал к тебе не с таким сценарием. Поэтому мы поступим вот так… – он взял телефон Алисы и аккуратно приложил её палец к кнопке блокировки, а потом вбил свой номер в телефонную книгу. – Если решишь, что готова принять меня в свой хрупкий мир жизнелюбия и справедливости, напиши. Если не сможешь, я расстроюсь. Но переживу.