Мужчина может достичь только локального оргазма, который является всего лишь эякуляцией, а не оргазмом. Потому что, если наступает полный оргазм, вы исчезаете – вас захватывают одновременно и жизнь, и смерть. И появляется страх. Что касается женщин, то они не испытывали оргазма тысячи лет. Сейчас в Индии не наберется даже двух процентов женщин, которые могут испытывать оргазм. Только несколько лет назад мужчины узнали, что женщины тоже могут достигать оргазма. Оргазм подавлялся, потому что если женщина достигнет оргазма, то она станет такой же сумасшедшей, как и Кали. Она станет такой сумасшедшей от экстаза, что может начать танцевать на вашей груди, она перестанет быть самой собой, она превратится во что-то еще – в природную стихию, в вихрь, в шторм. Она будет смеяться и плакать и никто не сможет предсказать, что произойдет потом; и вся округа будет знать, что какая-то женщина достигла оргазма.
А секс – это такое секретное дело: из него сделали тайну, им занимаются в темноте. Партнеры даже не видят друг друга, а женщина из-за страха привыкла оставаться абсолютно пассивной, неподвижной. Потому что если она познает красоту полного сумасшествия, она будет неуправляема. Ни один мужчина не может удовлетворить женщину, потому что женщина способна достичь множественного оргазма, а мужчина только однократного. Женщина за считанные минуты может испытать по меньшей мере шесть оргазмов – от шести до шестидесяти. Не один мужчина не способен удовлетворить женщину. И женщина так легко может сходить с ума, потому что она так естественна... Так что лучше ее подавлять.
Секс подавляется, потому что он является частью смерти. Во всем мире под запретом могут находиться только две вещи – секс и смерть. И я заметил, что если в какой-то культуре подавляется секс, то смерть замалчивается не так сильно, так как в этом нет необходимости – подавления секса достаточно. Если в какой-то культуре под запретом находится смерть, то секс не подавляется, в этом нет необходимости – подавления смерти достаточно. Если вы подавляете что-то одно, вы подавляете и другое, потому что они существуют вместе – поэтому необходимо высвободить и то и другое. Тогда ваша жизнь станет необычной, но вы всегда будете находиться на грани смерти. Вы станете существом, однако всегда будете заглядывать в не-существо. И в этом есть красота, но также и ужас. На самом деле так и должно быть, прекрасное всегда внушает ужас.
Бог не только прекрасен, он и ужасен тоже. Он не только тайна, не только мистерия, он – еще и ужас; он не только жизнь, он также и смерть. И если вы подавляете свое существо или не-существо, вы разрушаете мосты; поэтому вы не можете войти в существование. Станьте подобными существованию – только тогда мосты могут быть наведены; тогда вы соединитесь с существованием.
После Фрейда на Западе сексу была предоставлена некоторая свобода, но теперь там стала сильнее подавляться смерть. На Западе никто не говорит о смерти, как будто ее вовсе не существует. Есть даже специалисты, работающие с мертвым телом и делающие все, чтобы оно выглядело как живое, – гримируют, украшают. Женщина умирает; ее лицо загримировано, губы накрашены, на ней нарядная одежда, она лежит в красивом гробу, и ее несут так, как будто она спит, а не умерла. Это страх перед смертью: вы не хотите смотреть ей в лицо.
Вы устраиваете кладбища за городом и устанавливаете на них прекрасные мраморные надгробия; вы украшаете их. Вы украшаете смерть, чтобы обойти ее, чтобы не столкнуться с ней; а смерть – это источник жизни.
Используйте жизнь и используйте также и смерть – таково мое послание. Используйте существо и используйте не-существо. И не бойтесь ничего, потому что ничто из того, что является вашим, не может быть отнято у вас. То, что не ваше, – не ваше; оно уже не принадлежит вам, вы не можете носить это в себе. А если вы по-прежнему несете это, значит, вы взяли на себя непосильное бремя.
Постарайтесь понять Лао-цзы. О пользе несуществования он говорит:
Колесо движется благодаря тому, что в ступице, в центре колеса есть пустота. Если в центре нет пустоты, колесо не может двигаться. Движение передается благодаря пустоте.