Абсолютный доступ

Джуни подобралась ближе, даже не на лапах, а на животе, и робко вильнула хвостом в знак приветствия.

Бенни поднял нос и принюхался. Дразнящий запах манил его к себе вслед за сестрой.

Стоило им добежать до калитки, как на них прыгнули две темные фигуры. На Бенни упало что-то тяжелое и крепко обвилось вокруг него. Он попытался завизжать, но чьи-то пальцы сжали ему челюсти, и вместо визга он лишь жалобно заскулил. Те же самые звуки издавала и его сестра.

Его схватили на руки и потащили прочь.

– Если вы хотите, чтобы собаки клюнули на приманку, дождитесь хорошей грозы. Никто ничего не заподозрит. Во всем обвинят гром. Мол, маленькие засранцы перепугались и убежали.

– Сколько мы за них выручим?

– По пятьдесят за голову, как с куста.

– Круто.

* * *

И вновь прогремел гром, знаменуя конец старой жизни Бенни.

Брут вышел на ринг. Голова низко опущена, плечи приподняты, уши прижаты к черепу. Шерсть на холке уже встала дыбом. Ему было больно дышать, но он скрывал свою боль. От воды бассейна легкие по-прежнему горели огнем, который еще ярче вспыхивал с каждым новым вздохом. Он настороженно принюхался к запахам вокруг себя.

Песок ринга все еще очищали от крови предыдущего боя. И все же ее свежий запах наполнял старый склад вместе со зловонием жира, масла, цемента, а также мочи, пота и фекалий, как собачьих, так и человеческих.

Бои шли от заката и до поздней ночи.

Но никто не уходил.

Никто не уйдет, пока не закончится этот бой.

Пес слышал, как они снова и снова выкрикивали его имя:

– Брут… чувак, ты только посмотри на яйца этого монстра… на вид от горшка два вершка, но я видел, как Брут победил кобеля вдвое больше его самого… разорвал ему горло…

Пока Брут ждал в своем загончике, мимо него проходили люди. Многие притащили с собой детей, чтобы взглянуть на него. В него тыкали пальцами, его ослепляли вспышки. В ответ он лишь глухо рычал. Наконец дрессировщик прогнал их всех своей битой.

– Проходите дальше! Это вам не бесплатный цирк. Если он вам так нравится, идите, делайте на него ставки!

Под приветственные крики и свист трибун, хриплый смех и редкие сердитые проклятия Брут прошел через калитку в трехфутовом деревянном ограждении ринга. От гула голосов его сердце заколотилось, как бешеное. Его когти впились в песок, мышцы напряглись.

Сегодня на ринг они вышли первыми.

Там, позади толпы, раскинулось море клеток и огороженных вольеров. В них шевелились или расхаживали туда-сюда большие темные фигуры.

И лишь изредка раздавался лай.

Собаки знали, что нужно сохранять силы для ринга.

– Только попробуй продуть, – пробормотал дрессировщик и потянул за цепь, привязанную к ошейнику пса. Ринг осветили яркие огни. Они отразились от бритой головы дрессировщика, высветили чернильные рисунки на его руках, черные и красные, как кровавые синяки.

Они стояли у края ринга и ждали. Дрессировщик хлопнул пса по боку и вытер влажную руку о джинсы. Мех Брута все еще был влажным. Перед боем дрессировщик противника обычно моет пса своего соперника, чтобы убедиться, что на шерсть не нанесена скользкая смазка или отравляющие масла, дающие собаке преимущество.

Пока они ждали, когда их противник выйдет на ринг, Брут ощутил исходившее от дрессировщика возбуждение. На его лице застыла усмешка, приоткрывавшая зубы.

За забором к краю ринга приблизился другой человек. Брут узнал его по тому, как он шмыгал носом, а также по резкому шлейфу страха, который сопровождал его. Будь этот человек собакой, он поджал бы хвост между задних лап и жалобно заскулил.

– Я поставив на этого ублюдка кучу денег, – сказал мужчина, подходя к забору, и посмотрел на Брута.

– И?.. – произнес дрессировщик.

– Я только что увидел собаку Гонсалеса. Блин, чувак, да ты чокнутый? Этот монстр – наполовину бульмастифф.

Дрессировщик пожал плечами.

– Знаю, но у него только один хороший глаз. Брут победит его. Или, по крайней мере, ему желательно это сделать. – Цепь снова дернулась.

Мужчина за забором потоптался и наклонился ближе.

– У вас тут что, договорняк?

– Да пошел ты. На хрена мне какой-то договорняк.

– Но я тут слышал, у тебя когда-то был другой пес… Одноглазый.

Дрессировщик нахмурился.

– Был. Продал его Гонсалесу пару лет назад. Не думал, что эта псина выживет. После того как он потерял свой гребаный глаз и все такое прочее. У него началась инфекция. Продал его этому парню Гонсалесу за пару бутылок вискаря. Такой глупости я ни разу не совершал. Пес ушел – и заработал этому говнюку кучу денег. С тех пор Гонсалес вечно меня этим подначивает. Но сегодня я возьму реванш.

Цепь дернулась и соскользнула с лап Брута.

– Только попробуй облажаться. Иначе уже сегодня вечером мы устроим очередное барбекю.