Абсорбент. Маньяк, который меня любил

Аня поднималась по лестнице, судорожно сжав руками письмо и совершенно позабыв про лифт. Кто же это может быть? Кто мог видеть его письма и хотеть, чтобы Аня продолжала жить в страхе? Мать Коли? Аня помотала головой. Вряд ли Коля показывал такое матери, иначе она не думала бы, что он просто влюблен. Или думала? Какие-то психические заболевания ведь передаются по наследству, да? Может, его мама тоже психопатка? Правда, Аня так и не вспомнила, считали ли психопатом самого Колю. Да, она пыталась сообразить, кому она показывала письма, и совсем позабыла о том, что письма мог дать посмотреть кому-то и сам Николай. И тогда список возможных «мстителей» окажется бесконечным.

Аня пожалела сначала себя, а потом следователя. Когда он услышит эту версию, то точно раскается, что связался с ней. Поэтому Аня снова стала жалеть себя.

Дома она отложила нераскрытое письмо подальше и принялась составлять список тех, кто гипотетически мог видеть Колины письма. Она загадала, что если выдержит и не откроет письмо до утра, то все закончится хорошо. И обязательно закончится. Так что она выпила таблетку — из тех, к которым давно старалась не возвращаться, а потом вырвала листок из блокнота и начала писать.

Вписала своих родителей и родителей Коли — под вопросом, но мстительно подчеркнув их имена. Вероника и Рита. Эти тоже видели, и, как знать, может, и вот эти последние страшные видели тоже, просто не у нее.

«Коля так переживает, что ты перестала приходить к нему в клинику», — они с Вероникой тогда встретились в кафе.

Без Риты, Рита только-только вывалила на Аню про свою любовь, зависть, про то, что Аня недостойна такого большого чувства, и теперь то ли не могла никак остыть, то ли стыдилась признания.

Аня пододвинула к себе капучино и из-под челки глянула на подругу. Подругу ли? Разве она не думает так же, как Рита? Зачесанные в гладкий хвост русые волосы, бесцветное лицо, на котором инородно смотрелись модные тонкие очки. Тощая и длинная, она чем-то походила на Колю. Может, и сама тайно влюблена в него и не понимает, почему он не ей треплет нервы своими срывами и преследованиями? Аня легко отдала бы это счастье, только заберите! Но Рита назвала это кривлянием, и поэтому Аня не торопилась говорить об этом Веронике.

«Мы расстались, — ровно ответила наконец Аня и ткнула ложечкой в пирожное. — Ты же об этом знаешь».

«Разумеется, — Вероника выдохнула с таким скорбным видом, что личико ее стало напоминать крысиное, и Аня с отвращением поняла, что права: эта тоже считает Колю безвинно пострадавшим влюбленным. — Но он так страдает! Даже на поправку он идет хуже, так мама его говорит».

«Его мама может говорить что угодно!» — хотела выкрикнуть Аня, но вместо этого прожевала кусочек и произнесла:

«Его может утешить кто-то другой. Рита, например».

Да, по лицу Вероники скользнула едва заметная судорога, подтверждая, что она и впрямь боится, что не станет первой, кто сумеет его утешить. А может, и того хуже: уже пыталась утешать, но безрезультатно.

«Давай поговорим о чем-то другом, не о Коле, — попросила Аня. — Ты поступила куда хотела? А Рита?»

«Все-таки стерва ты, Аня, — словно не слыша ее, продолжила Вероника. — Он с тебя глаз не сводил, а ты поиграла и бросила. Не ценишь своего счастья».

Тогда Аня не нашла в себе сил встать и уйти, перевела, как умела, все в шутку и продолжила есть пирожное, которое не лезло в горло. Зачем? Зачем она тогда цеплялась за эту псевдодружбу? Боялась остаться одна? Боялась. И сейчас боится.

Однако в список Веронику и Риту внесла с большим удовольствием. А потом ручка замерла над листком. Ладно, Андрей, хотя, видит бог, парень не виноват, что Аня с ним встречалась. Он и сбежал, едва поняв, что ему всегда придется чувствовать рядом присутствие третьего лишнего. Вносить ли в список Ирину и Сергея? А Ваху? Они видели эти письма, а подать заявление на Николая Аня вообще решилась благодаря Ирине и ее брату. И вот так она их отблагодарит — включив в этот список?

Аня малодушно пропустила этих троих. Кто еще? Ее психолог из поликлиники. С ней они разбирали, почему рисунки именно такие. Она, казалось, была очень рада, что все расшифровывается почти как по учебнику, но чем это должно помочь самой Ане, было непонятно. Впрочем, кое-какие ее проработки и впрямь помогали, так что вписывала ее Аня без удовольствия. На этом список закончился, и Аня открыла «контакты» на мобильнике. Какая-то мысль приходила ей там, в парке, только вылетела из головы после звонка Вахе. Аня пролистывала номер за номером, пока не дошла до «Можно просто Сава».