Ачайваямская весна

Шел праздник молодого оленя — праздник родившихся телят.

Стадо Ахалькута вышло на отельные места. Надо было отделить важенок, умилостивить духов, чтобы они не унесли оленное счастье, и забить оленей для семей оленеводов. С оленями уходили только молодые мужчины. Старики и женщины оставались на рыбалке, на речке, где рыбы было особенно много.

Коян и Вантулян обегали все соседние стойбища, приглашая друзей на праздник. Потом и они будут помогать людям в трудной весенней работе.

Народу собралось много. Яранги поставили вокруг на ровном месте, и между ними сделали загородки из жердей и нарт.

Было еще совсем темно, когда сам старик Ахалькут повел белую собаку к восточной стороне от стойбища. Он вел белую собачку к месту, где еще с вечера положил обрезок нетолстого бревнышка и длинную ольховую палку.

Люди молча шли за старшим.

Ахалькут поставил собачку мордой на восток и сел на нее, придавил ее всем телом. Сын Коян подсунул ей под шею бревнышко и отошел к людям, стоявшим полукругом.

Все по-прежнему молчали. Только собачка коротко взвизгнула, но старик надавил ей рукой на затылок, прижав морду к бревну, и собачка затихла.

— Вальгиргин, отец всего живого, — заговорил Ахалькут запинаясь, — прошу тебя сохранить моих оленей и моих людей, которых эти олени кормят. Пусть эта моя любимая собака сторожит нас от духов, когда солнце уйдет с востока и пойдет своей дорогой.

Солнце как будто услыхало слова чаучу. Оно показало свое ослепительное лицо из-за гряды сопок. И в тот же миг Ахалькут сунул нож под горло собаки. Он резко дернул нож кверху, подняв левую руку с собачьей головой навстречу светилу.

Старик тяжело встал и плохо слушающимися руками насадил на палку голову собаки. Больше сил не осталось.

Сын Коян поглубже засунул палку в голову собаки и направил морду точно на солнце, воткнув палку в глубокий снег.

Он присел возле собачьего тела и сделал то, что полагалось по старому закону. Коян разрезал собачью шкуру на спине от головы до хвоста, стянул ее по обе стороны надреза и сделал насечки поперек тушки, чтобы священным птицам, мудрым воронам, было легче получить пищу.

Иван Иванович Вантулян говорит:

— Ворон самым главным духам близкий. Посмотри, как долго он живет. Вот сейчас приедем на место, где два ворона живут — их еще дед моего деда знал. Они живут — никогда друг другу не мешают. У каждой их семьи своя земля есть. Старики наши всегда знали, у каких воронов какая земля.

— А как они в поселке делятся?

— В поселке совсем другие вороны. Те только по помойкам живут. Все же и у них свое место есть. В тундру они никогда не полетят. Их настоящие вороны (квэлль) не пустят.